Маргарита Епатко: Агрессия

Кто-то положил ей руку на плечо. Марина вздрогнула и обернулась.

– Ты чего, подруга, не выспалась? – у нее за спиной стоял улыбающийся Генка. – На кого в этот раз компромат собираешь?

– Ни на кого. У меня сестра в больницу попала.

– Чем помочь? – Генка сразу стал серьезным и уселся за столик.

– Квартира нужна на несколько дней.

– Пользуйся. – Генка выложил на стол ключи. – Однокомнатная. Два квартала от центра. Второй этаж. Здесь на жетоне выбит адрес.

– Ты прямо как Дед Мороз.

– Отпускники вчера съехали. Сезон окончен. Так что все равно до весны пустовать будет. Или ты думаешь, я живу тем, что зарабатываю в нашем боевом листке, повествующем о тяжелых трудовых буднях администрации, – он усмехнулся.

– Сколько я должна?

– Обижаешь, это я тебе должен. Помогла тогда с санаториями. У нас ведь такие вещи не опубликовать, сама понимаешь. А что с сестрой?

– Похоже, она в местной психушке, – и, увидев как Генка вопросительно приподнял бровь, добавила, – Вроде врач говорит, что на фоне беременности что-то там с обменом веществ. Но я хочу ее забрать. Где это ваше богоугодное заведение находится?

– Прямо за тобой. Вверх в горку. У нас говорят лысая гора, черная дыра.

– Ласково окрестили.

– На лысой горе санаторий построенный еще в сталинские времена. Думали вид оттуда красивый. А отдыхающим от него сорок минут пешком до моря. Вот и отдали почти сразу больнице. Шикарный комплекс, с территорией засаженной реликтовыми соснами. Главврач там спец классный. Я про них статью делал. Только старенький уже мужик. Вот и оттяпал город часть территории прямо за больницей под свалку. Потому и черная дыра. Хотя теперь, вроде, говорят, что свалку уберут, психушку приватизируют и сделают там какой-то элитный комплекс. А я, честно говоря, понадеялся, что ты по нашим делам приехала. Мыло мое получала?

– Видимо не успела, – сказала Марина, вспоминая электронку забитую непрочитанными сообщениями. – А что тут у вас? Цунами? Землетрясение?

– Скорее чертовщина какая-то, – нахмурился Генка. – В редакции уже три человека покончили жизнь самоубийством. По крайней мере, это официальна версия.

– У вас же в редакции всего семь человек? Может, раскопали что-то не то.

– Не смеши, сейчас бизнес другой. В крайнем случае, по морде в подворотне настучат. И тогда я должен быть первым на очереди. А тут под раздачу попал дедушка Ластрович, отвечающий на письма читателей, Клавдия Петровна, ты ее не знаешь, вела рубрику про садоводство и культурный досуг горожан, да еще уборщица тетя Галя.

– Странно, уборщица здесь при чем?

– Точно не при чем. Но вот свечение…

– Вот и заказ, – официантка поставила на стол тост с ветчиной, сыром и зеленью и стакан сока.

– Я заказывала кофе, – нахмурилась Марина.

– Это рекламная акция. Апельсиновый фреш в подарок каждому новому посетителю.

– И все-таки мне кофе.

– Ну ладно, – поджала губки официантка. – А фреш?

– Оставьте, – Генка ухватился за бокал. – И еще один кофе.

Недовольная официантка, виляя бедрами, пошла за кофе.

– Рекламная акция в конце сезона, – задумчиво сказала Марина, вертя в руках карточку с меню, – Этот фреш стоит больше моего заказа.

– У тебя паранойя, – прокомментировал ее поведение Генка, отпивая фреш. – Классная штука. Тебе просто надо успокоиться. У меня вот вообще пока редакцию прикрыли. Говорят на неделю. А я спокоен. Чему быть, того не миновать. Сейчас съездим в больницу. Заберем твою сестру. И все будет в порядке.

– Думаю, ты прав.

Официантка поставила перед ними две чашечки с кофе. Они отпили по глотку и одновременно поморщились.

– Неудивительно, что они не хотели нести кофе, – сказал Генка. – Закупили какую-то дешевую дрянь. Теперь боятся посетителей распугать.

– Точно, – улыбнулась Марина, – Все имеет простое и логическое объяснение.

Оставив деньги и недопитый кофе на столе, они двинулись к Генкиной шестерке.

– Ну что, легче стало? – Тамара Алексеевна считала пульс у главврача. Пожилой мужчина откинулся на спинку большого кожаного дивана, стоящего в его кабинете.

– Кажется да, – сказал он открывая глаза.

– Может все-таки укольчик? Или нашим коллегам позвоним.

– Нет, нет, нельзя, Томочка. Вы же знаете. Они только и ждут, когда я сдамся.

Тамара Алексеевна покачала головой. Она не была с ним согласна. Но слишком хорошо знала своего начальника.

– Самоокупаемая психиатрическая больница. Это ж надо додуматься?! – продолжал возмущаться Иван Карлович. – Я вот что подумал, Томочка. Вы мой заместитель. Практически преемник, – он отмахнулся от ее возмущенного возгласа. – Не спорьте. На планерку в администрацию по поводу этого безобразия пойдете вы. Я вот тут подготовил свои аргументы. Вы еще добавите. Нельзя, чтобы меня видели таким. Понимаете?