Уильям Ходжсон - Путешествие шлюпок с «Глен Карриг»

Окружающий мир для героев романа есть средоточие зла в прямом смысле — метафора трилогии в «Ночной стране» материализована. Зло вещественно, оно находится вокруг пирамиды, присутствует там постоянно, его можно увидеть физически. Потому-то в какой-то степени героям романа проще, чем героям предыдущих книг писателя — они видят врага «в лицо».

Герой добирается до Малого Редута, но обнаруживает, что тот пал. Среди уцелевших — его возлюбленная, Наани. Влюбленные отправляются обратно. Они успешно преодолели все опасности, но, когда уже были видны стены Последнего Редута, Наани убивает какое-то жуткое существо. Герой прорывается с ее неподвижным телом в Редут, где становится ясно, что она умерла. Тело Наани относят на низший подземный уровень пирамиды, где кладут на самодвижущуюся Последнюю Дорогу, которая уносит ее тело в глубь Земли, где люди находят свой последний приют. Но когда дорога двинулась, Наани приходит в себя — электромагнитное излучение Земли оживило ее. Собственно, на том роман и заканчивается — влюбленные наконец воссоединились; последняя глава, самая короткая в романе, носит примечательное название «Дни любви».

Роман Ходжсона — один из наиболее ранних образцов в истории фантастической литературы соединения фэнтези и научной фантастики — получил высокую оценку у наиболее авторитетных специалистов в области фантастической литературы. Вот, например, что писал К. С. Льюис: «Если хорошие истории представляют собой комментарии к жизни, то хорошие истории фэнтези — важное добавление к жизни; они вызывают, подобно некоторым редко приходящим снам, ощущения, которые мы никогда не испытывали раньше, и расширяют наше представление о границах возможного опыта. Образцы такого рода встречаются не так часто: „Властелин колец“ Толкиена, „Путешествие к Арктуру“ Дэвида Линдсея, „Тит Гроун“ Мервина Пика — и сюда же относится „Ночная страна“ Уильяма Хоупа Ходжсона…» [57] Hodgson W. H. The Night Land. L. [e.a.], 1990.

Однако подобные оценки этой книги редко встречаются в англоязычном литературоведении. В основном о последнем романе Ходжсона пишут либо достаточно сдержанно, ограничиваясь изложением сюжета, [58] Carter L. Imaginary Worlds. The Art of Fantasy. N.Y., 1973. либо не очень комплиментарно, как Б. Олдисс, утверждающий, что повествование в «Ночной стране» «блестяще начинается и умирает в конце, становясь неудобочитаемым». [59] Aldiss B. Billion Years Spree. The History of Science Fiction. With David Wingrove. N.Y., 1986. P. 168. По мнению Олдисса, «Книга чересчур длинна, и читатель может быть прощен, если он так и не доберется до конца даже сокращенного издания 1921 г.». [60] Aldiss B. Billion Years Spree. The History of Science Fiction. With David Wingrove. N.Y, 1986. P. 168–169. И тем не менее все писавшие о Ходжсоне сходятся на том, что его высшим творческим достижением следует считать романы «Дом на краю» и «Ночная страна».

По словам Лавкрафта, высоко ценившего творчество своего английского коллеги, Ходжсон «уступает лишь Элджернону Блэквуду в описании потустороннего. Немногие могут соперничать с ним в искусстве как бы ничего не значащих деталей или случайных намеков на безымянные и чудовищные силы, обитающие неподалеку, а также в передаче ощущений, возникающих от близости потустороннего и сверхъестественного». [61] Лавкрафт Г. Ф. Сверхъестественный ужас в литературе. С. 421.

Ходжсон, как и Радклифф, не прибегал к нагромождениям ужасов, жуткого, сверхъестественного. Отличительная черта его творческой манеры: создание эффекта напряженности, ожидания, предчувствия ужасного. При этом у Ходжсона нет ощущения ирреальности происходящего — мы видим вместе c героями ужас, который возникает как материалистический, как фактически существующий.

Мы видим у Ходжсона поэтизацию таинственного и ужасного. Нам не показано нечто конкретное, мы лишь ощущаем то, что пугает нас, чувствуем, что изображенный в книге мир насыщен предчувствием ужаса. Зло у Ходжсона не сон, не наваждение, от которого можно проснуться со счастливым осознанием, что то была фата-моргана, а сейчас все жуткое и кошмарное закончилось. Зло есть реальность жизни, оно растворено в повседневности. Оно подстерегает человека везде и всегда, когда же нападет — неизвестно. Ходжсон говорит не просто о влиянии темных злых сил на человека, но о бессилии его перед ужасом, приходящим неизвестно откуда, ужасом, разлитым в мире.

У Ходжсона нет осмысления зла: оно слишком быстро, слишком неожиданно вторгается в человеческую жизнь, и у героя нет ни времени, ни сил (духовных ли, физических ли) осмыслить это, дай бог выдержать натиск и остаться в живых. И герой Ходжсона, как герой готического романа, обречен: «…смерть, притаившись, ожидает его посреди жизни: и ничто человеческое — ни силы рассудка, ни упорство добродетели — не может защитить его от неведомой и коварной судьбы». [62] История английской литературы. М.; Л., 1945. Т. 1. Вып. 2. С. 592.