Поппи Брайт - Шестой страж

Это была самая влажная весна, какую помнили; месяц постоянных дождей. Уровень воды в регионе байю в Луизиане уже такой высокий, что если в земле сделать выемку глубиной два фута или даже меньше, в ней начнет скапливаться влага. Всю эту весну уровень постоянно повышался: вода пропитывала почву, заливала траву и цветы, превращала плодородную землю в трясину. На краю кладбища выросли рогозы. Но после бури прошлой ночью уровень подземных вод поднялся до предела возможного и выше. Новоорлеанские богачи хоронят своих мертвецов в склепах на поверхности земли, чтобы избежать именно этой опасности. Но здесь никто не может позволить себе мраморный склеп, или даже кирпичный.

И деревенское кладбище наконец было затоплено.

Кое-что из того, что поднялось на поверхность, — практически голые кости. Другие куски разбухли в три-четыре раза; наполненные газом холмики разложившейся плоти, поднимающиеся из грязи, словно острова. К некоторым из них прилипли шелковые цветочные лепестки, как непристойные украшения. Блестящие тучи мух лениво поднимаются, затем, кружась, снова опускаются. Здесь из грязи торчат поломанные доски гробов, открытых беспрестанным напором воды. Поодаль виднеется гипсовая фигурка святого, краски с его лица и одежд смыты дождем. Из луж затхлой воды высовываются безглазые лица с разинутыми ртами, словно за глотком воздуха. Гниющие руки распускаются как тигровые лилии, пораженные болезнью. Каждая капля воды, каждый дюйм земли на кладбище пропитаны испарениями мертвечины.

Но Розали видит только лицо, прижатое к ее лицу; тело, рассыпающееся под весом ее тела. Глаза Теофиля запали в глазницы, его рот открыт, языка больше нет. Она замечает тонких белых червей, кишащих в его горле. Его ноздри превратились в широкие черные дыры, расползающиеся в зеленоватой плоти его лица. Блестящие волосы исчезли, осталось всего несколько прядей, тонких и грязных, обкусанных водяными жуками. (Сидя на причале, Розали и Теофиль плевали в воду и наблюдали, как блестящие черные жуки роятся вокруг белых комочков. Теофиль сказал ей, что они съели бы и волосы, и ногти на ногах). Кое-где сквозь кожу проглядывает блестящий купол черепа. Череп под любимым лицом; череп, таивший мысли и мечты…

Она вспоминает о лопате, принесенной с собой, и удивляется — что она собиралась делать с ней? Хотела ли она увидеть Теофиля таким? Или и вправду ожидала, что могила окажется пустой, а его красивое молодое тело свеженьким и целеньким вознесется к Богу?

Нет. Она просто хотела знать, где он. У Розали ничего не осталось на память о нем — его семья не дала ей ни листка со стихотворением, ни локона волос. А теперь она потеряла даже его семя.

(Собаки выследили папу в болотах, где он прятался; и его отволокли в тюрьму. Когда его вели к полицейской машине, мать Теофиля подбежала к нему и плюнула в лицо. Папины запястья были скованы наручниками, так что он не мог утереться, просто стоял, а плевок стекал по его щеке. Выражение глаз у папы было смущенное, словно он не знал точно, что же он сделал).

В ту ночь мама уложила Розали спать рядом с собой. Но когда Розали проснулась на следующее утро, мамы не было; осталась только записка, в которой говорилось, что она вернется до заката. Действительно, мама пришла домой с последними лучами солнца, проведя весь день на болотах, лицо у нее было поцарапанное и потное, а отвороты джинсов покрыты засохшей грязью.

Мама принесла с собой полную корзину трав. Она не стала готовить ужин, а вместо этого провела весь вечер, варя растения, пока они не превратились в жидкий сироп. От них исходил горький, жгучий запах. Отвар остывал до следующего вечера, а потом мама заставила Розали выпить его до дна.

Никогда в жизни не испытывала девушка худшей боли. Ей казалось, что ее внутренности, матку и тазовые кости сжимает гигантский беспощадный кулак. Когда пошла кровь, она решила, что ее внутренности растворяются. В крови были большие сгустки и кусочки ткани.

— Это не причинит тебе вреда, — сказала мама. — А к утру все кончится.

Действительно, перед самым рассветом Розали почувствовала, как из нее выдавливается что-то плотное. Она знала, что теряет последнее, что у нее осталось от Теофиля. Она постаралась сжать стенки влагалища вокруг этого, чтобы сохранить его внутри как можно дольше. Но оно было скользким и бесформенным, и легко выскользнуло на полотенце, которое мама расстелила у нее между ног. Мама быстро свернула полотенце и не позволила Розали посмотреть, что находится внутри.