Сергей Волков - Пророк Темного мира

— Гос-споди… — прошептал отец Валериан и начал часто креститься, пятясь к дому.

— Города — зло! — Голос Павла неожиданно обрел какую-то запредельную для человека силу, загремел, загрохотал над сонной летней улицей. — Техника — зло! Наука — зло! Отриньте все, идите в леса, живите, как предки жили, — только тогда спасетесь! Мрак идет на род людской. Смерть уже косу подняла! Древние силы будить нужно, только они помогут, только с ними выживут дети…

— Дети, — охнул батюшка, нетвердой рукой уцепившись за перила крыльца, испуганно оглядел двор. — Андрей, Владимир, Елена, Ольга — в дом! Быстро в дом!

— Дети умнее вас. — Павел властным жестом выкинул вперед руку. — Дети чувствуют истину! Я спасу их. Тех, кто слышит меня.

Ребятишки, дернувшиеся было исполнить приказ отца, снова застыли на месте, широко улыбаясь.

— Бес в тебе! — закричал отец Валериан, торопливо выпрастывая из ворота рубашки нательный крест. — Это бес вещает! Изыди! Во имя Господа нашего, во имя Святой Троицы! Изыди!

Петр, обмерший, едва только Павел начал говорить, почувствовал себя совсем плохо. Он разрывался между любовью к брату и желанием встать на сторону священника, принять его правоту. «Пашка и впрямь с нечистой силой снюхался. Ой, беда… Чего делать-то? Святой водой? Или в больницу?»

Собравшись с духом, он бросился к брату, попытался сгрести его в охапку, утащить с поповского двора, но Павел только качнулся влево-вправо, стряхивая с себя Петра, и вновь заголосил:

— Железный телец погубит род людской! Смерть носите вы с собой, на смерти едите, со смертью спите. Отриньте зло! Я знаю путь к спасению и поведу вас! Увидьте силу мою!

И тотчас же со всех сторон, изо всех домов и дворовых построек Завалишино пошел мощный звук — замычали коровы, завизжали свиньи, заблеяли овцы и козы, отчаянно закудахтали куры, и все это покрывал яростный собачий лай. Тучи птиц затмили солнце, под ударами копыт и рогов с треском вылетали двери сараев, как подкошенные, падали заборы, и к дому отца Валериана по проулкам, через огороды мчалось небывалое звериное войско.

Перепуганная, рыдающая матушка силой утащила детей в дом и заперла дверь. Мужа она тоже пыталась увести, но священник будто прирос к крыльцу, высоко воздев сияющий на солнце крест и выкрикивая слова молитвы:

— Господи помилуй! Запрещает тебе Господь, диаволе, пришедший в мир. Пречистою Приснодевою Мариею, истинною Богородицею, на спасение всего мира. Проклят бо еси и вся неприязненная твоя дела и помышления, яже во дни, и в нощи заклинаю тебя душе нечистый, великим именем Святой Троицы, да не влагаеши рабу Божию Павлу болезней вредных, помыслов неприязненных, но отыди в места пуста и безводная, идеже человек не обитает. Бог един призирает тебя! Бог един призирает тебя!!

Павел стоял напротив и улыбался. Над его головой крутился пестрый нимб из птиц, по обе руки расселись на траве кошки, собаки, кролики, нутрии; за спиной встали нестройными рядами коровы и лошади.

— Вот — сила! — звонко сказал Павел. — Она доказывает правоту мою.

— Бра-атка… — прохрипел Петр, вдоль палисада подползая к Павлу. — Брось! Уйдем…

По улицам Завалишино уже бежали следом за ушедшим скотом перепуганные хозяйки. Женский плач и крики слышались со всех сторон. Мужики, смекнув, что дело — дрянь, похватали кто ружье, кто топор, кто вилы и тоже устремились к дому священника.

— Заклинаю тя душе нечистый и лукавый, именем единородного Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа, да не соблазниши немощию и лукавыми мечтании раба Божия Павла, да всегда ко Господу Богу молитвы чисты приносит. Твоя же лукавствия дневная и ночная, да будет с тобою. За няже ответ воздаси в день судный. Аз же ко Господу Богу моему служу денноношно, тебе упраздняшу и прогоняшу, мене же укрепляшу и вразумляшу мя, за многую его благодать и человеколюбие славлю! Славлю! — в исступлении кричал древние слова изгоняющей беса молитвы отец Валериан.

— Я все равно спасу тех, кто поверит мне, — просто сказал Павел и коротким жестом отпустил зверье. Птицы взвились в воздух и порскнули в стороны, коровы, удивленно мотая рогатыми головами, принялись щипать жухлую придорожную траву. Кошки разбежались первыми, следом понеслись собаки. Петр вцепился в рукав брата, потащил его через мычащее, блеющее стадо прочь, но тут завалишинцы догнали братьев, и на них со всех сторон посыпались удары. Попытавшись что-то объяснить разъяренным, обезумевшим людям, Петр не успел даже понять, что его никто не слушает. Получив удар обухом топора в лоб, он упал в пыль. Спустя мгновение с окровавленным лицом рядом рухнул Павел. Толпа обступила братьев, а над людскими головами рвал воздух голос отца Валериана: