А. Мухитова: Бедная Лиза

Ведро холодной воды на голову, это вам не два пальца об асфальт. Помогает здорово.

– Спасибо – моментально успокаиваюсь я – больше не буду.

– Вот и ладушки – вздыхает Вова – а то мне надо тебе кое-что сказать.

– В любви признаться? – пытаюсь шутить я.

– Ну можно и в любви, но вообще-то я не про это хотел поговорить – он мнется и вздыхает – тут такое дело… да ты уже видела, короче, мертвецы оживают.

Лицо мое начинает само по себе вытягиваться, а глаза, похоже, увеличиваться до анимэшных размеров. В глубине души я уже верю, что такое возможно, но разум отказывается принимать подобные факты. Я, на всякий случай, спрашиваю

– Вова, это шутка такая?

– Лиза, а родители? – Вова пристраивается рядом со мной на диван и вопросительно заглядывает мне в глаза.

– я не знаю, мне все кажется, я сплю – жалуюсь я.

– Лизхен, спать не надо, а надо брать ноги в руки и спасать свою задницу. Те, кто не верит сейчас будут кормом для упырей. Такая беда сейчас творится по всему миру.

– И в Америке?

– И в Америке, и в Африке и в Йеменской Республике, Лиз, интернет сейчас переполнен подобными картинками, это какая-то зараза, она передается от мертвых живым через раны, возможно слизистые, в общем, кого укусили – умирает, в лучшем случае через день, но обычно через несколько часов.

Великанов вздыхает и опускает очи долу.

– я сегодня уже с ними познакомился, в смысле пришлось отмахиваться, хорошо хоть хватило ума просто оттолкнуть, а не строить из себя Валуева. Потом в сеть залез, погуглил. В общем, помнишь фильм с Милой Йовович? Обитель Зла.

Я киваю.

– Вот Что-то похожее сейчас и происходит.

В этот момент живот Вовы разражается Пулеметной очередью и диким криком «Хальт! Хальт! Нихт шизен!…», мы синхронно вздрагиваем, а из-за двери спальни начинают раздаваться поскребывания и тихий скулеж. Вова начинает копаться во внутренностях своей куртки и извлекает оттуда орущий по немецки сотик.

– Да! У Лизхен. Хорошо. – прикрыв трубку рукой сообщает мне – ребята тут собираются, в городе со дня на день будет полная задница, Сергея помнишь? Он еще в астрономический кружок ходил, предлагает двигать на космостанцию [8] на самом деле обсерватория, но многие собирательно называют весь комплекс: обсерваторию ГАИШ, коронарную станцию и космостанцию, расположенную на перевале – «космостанция». . Там уже звездочеты обустраиваются. Место хорошее, опять же наособицу стоит. Там можно первое время перекантоваться, а потом видно будет.

Я согласно киваю, космостанция, так космостанция. Мне все равно, я еще не понимаю всей сложившейся ситуации. Пока Вова решает по телефону глобальные дела, я потихоньку подхожу к двери спальни и прикладываю ухо, так и есть, с той стороны слышны шаркающие шаги и какой-то шорох и скрип.

– Ты чего! – отталкивает меня от двери Великанов – совсем с глузду съехала! Даже и не думай, им уже не поможешь. Лучше переоденься, а то как мышь после дождя выглядишь.

Мда, после его слов я начинаю ощущать капитальный дискомфорт от мокрой одежды.

– Только одевайся как в поход, трекинги, там, штаны, майку, полар или флис, короче, не маленькая. Вот, еще, у тебя топор есть?

– Ледоруб.

– Ледоруб, говоришь, ммм, топор лучше, ледоруб легко может в теле застрять, разве что, если бить не клювом, а лопаткой.

– Великанов, топора нет точно, есть молоток, но средненький, еще есть дрель, с перфоратором.

Вова сверлит меня взглядом, а потом мы начинаем хохотать.

– Др..др..дрель у нее! Ха-ха-ха, с перфоратором ха-ха-ха! А лобзика у тебя нету?

– Лобзика нету – с серьезным видом говорю я. И мы снова сгибаемся в приступе хохота. Пир во время чумы, за дверью спальни скребутся живые мертвецы, а мы веселимся.

Отсмеявшись, я приступаю к сборам. Так, одежда, что у нас тут, ага, вот это пойдет, носков побольше, пару флисовых кофт и хбшные штаны для теплого времени суток, альпинячий комплект для восхождения – самосбросы и куртка «норд»… Колготки? Колготки фтопку. Да вот еще, то, что надо любой женщине, мужикам это видеть необязательно. Медикаменты. Лезу потрошить аптечку, она у нас занимает целую полку в горке. Постепенно на диване вырастает приличная куча, и это только мое барахло. Лезу на антресоль, вытаскиваю оттуда рюкзак на 60 литров, палатку, спальник, горелку с парой баллонов и ледоруб. Великанов в это время потрошит кухню.

– Лизхен, как закончишь, надо будет поесть, потом неизвестно когда удастся.

Прием пищи проходит в молчании, говорить совсем не хочется, вчерашний бешпармак с трудом лезет в горло. У входа стоят рюкзак с моими вещами, китайский клетчатый баул с едой и ноутбук в черной, офисной сумке с лейблом HP.