Стивен Кинг: Стеклянный пол

В романе Джеймса Дики «Избавление» есть сцена, где деревенский паренёк, живущий у чёрта на куличках, повреждает руку, ремонтируя машину. Один из городских мужчин, ищущих двоих парней, чтобы отогнать их машины обратно, спрашивает паренька, его звали Гринер, не сильно ли он поранился. Гринер смотрит на свою окровавленную ладонь и бормочет: — «Нее, всё не так плохо, как я думал».

Это примерно то, что чувствовал я после того, как перечитал «Стеклянный пол» — мой первый рассказ, за который мне заплатили спустя все эти годы. Даррел Швайцер, редактор Странных Рассказов пригласил меня для внесения поправок, если я захочу, но я решил, что это плохая идея. За исключением двух-трех замен слов и размеров пропусков в параграфах (что возможно являлось типографским недопущением), я оставил рассказ в первозданном виде. Если бы я стал вносить поправки, то это был бы уже совершенно другой рассказ.

«Стеклянный пол» был написан, как сейчас помню, летом 1967, за два месяца до моего двадцатилетия. Я около двух лет пытался продать рассказ Роберту Лаундесу, редактировавшему два хоррор-фентези журнала Health Knowledge (Журнал Ужасов и Невероятно Загадочных Историй) и более популярного дайджеста Sexology. Он вежливо отклонил несколько поданных мной заявок на публикацию рукописей (одна из них, незначительно лучше «Стеклянного пола», была позже опубликована в Журнале Ужасов и Невероятно Загадочных Историй под названием «Ночь тигра»), затем включил этот рассказ в издание, когда я наконец согласился сменить название. Тот первый чек был на тридцать пять долларов. С тех пор я получал чеки на гораздо большие суммы, но ни один не доставлял большего удовлетворения; от того что кто-то наконец заплатил мне настоящие деньги за то, что я откопал у себя в голове!

Первые несколько страниц рассказа написаны плохо и неумело — чистейший продукт сознания несформировавшегося писателя, но несколько последних окупают этот недостаток сполна; это подлинный ужас в котором мистер Вартон находится перед входом в Восточную Комнату. Я полагаю — это, как минимум, часть причины, по которой я согласился позволить этому по большей части неисправимому рассказу выйти в печать спустя столько лет. И это — по меньшей мере, стремление создать героев, являющихся немногим большим, чем вырезанные из бумаги куклы; Вартон и Рейнард — недруги, но никто из них, ни плохой, ни хороший. Настоящее зло находится за заштукатуренной дверью. Я также ощущаю отголосок «стеклянного пола» в написанном гораздо позже «Библиотечном полицейском». Эта работа, короткий рассказ, выйдет в сборнике коротких рассказов Четыре Пополуночи этой осенью, и если вы его прочтете, то поймете о чем я. Это очаровательно чувствовать ту же атмосферу снова, спустя столько лет.

По большей части я издаю этот рассказ с целью передать послание начинающим писателям, пытающимся издаваться и собирающим отказы от таких изданий, как F&SF Midnight Graffiti и конечно Weird Tales — прадедушкой их всех. Послание простое: вы можете научиться, вы можете писать лучше и вы можете издаваться.

Если искра есть, некоторые скорей всего увидят ее тусклое свечение во тьме рано или поздно. И если вы раздуваете эту искру, однажды она разгорится огромным, полыхающим костром. Так случилось со мной, и началось все с этого.

Я помню, как пришла идея рассказа, она пришла, как и все идеи — без помпезных трубных звучаний. Я шел по грязной улице проведать друга, и от нечего делать я начал размышлять, каково было бы оказаться в комнате с зеркальным полом. Образ был настолько интригующим, что написание рассказа стало необходимым. Рассказ был написан не ради денег — я просто хотел лучше увидеть ситуацию. Конечно я не увидел это так хорошо, как хотел; разница между тем что я хочу, что делаю и что в итоге получается существует до сих пор. Но я вынес из этого две полезные вещи: продающийся после пяти лет отказов рассказ и немного опыта. Так что вот он, и так же, как говорил, тот паренек Гринер из романа Дики, все не так плохо, как я думал.

Стивен Кинг

Вартон медленно пошел вверх по широким ступеням, держа шляпу в руке, по-гусиному вытянув шею, чтобы лучше разглядеть викторианскую громадину, где умерла его сестра. Это вообще был не дом, а какой-то мавзолей, огромный, расползающийся мавзолей. Он, казалось, вырастал из вершины холма как уродливая поганка-переросток с выдающимися фронтонами, пустыми окнами и куполами. Латунный флюгер венчал покрытую кровельной дранкой с уклоном в восемьдесят градусов крышу, потускневшая скульптура мальчика икоса смотрела на него, затеняя глаза рукой, Вартон был уже просто рад, что статуя не может видеть.