Даррелл Швейцер - Секретная история вампиров

На следующий же день Хикс столкнулся с первым в своей жизни вампиром.

Он сидел за столом в своей кабинке на студии «Пентаграмма» — эта часть студии когда-то служила конюшнями, но в свое время при помощи немалого количества фанеры их перестроили в Дом писателей. Хикс оторвался от почтенного, в летах, «Ундервуда» и постукивал пальцами по обложке одного из комиксов «Виз», в изобилии раскиданных по столешнице небольшого, хромого на одну ножку стола. Он зашел в тупик в предварительных набросках сценария к предполагаемому продолжению «Возвращения невидимого вампира». У него получался затрагивающий социальные проблемы фильм с рабочим названием «Невидимый вампир вступает в вооруженные силы».

— Инза, — произнес он вслух. — Мне нужно поговорить с ней о том вампирском культе, который она вчера упоминала. Точно, Инза Крамер станет источником так необходимого в наши трудные времена вдохновения. К тому же ее попка способна вселить энтузиазм в кого угодно.

Он затрусил по коридору к телефонной будке, которую поставила туда для своих сценаристов студия, и позвонил в помидорное кафе, где работала хорошенькая блондинка.

Оказалось, что сегодня у нее выходной, но Хикс всегда умел добиваться своего, и вскоре, расхвалив шеф-повару Фредди ореховые бургеры и пообещав два доллара чаевых при следующей встрече, он узнал адрес начинающей актрисы. Судя по всему, телефона у нее не было.

Хикс нацарапал «Ушел собирать материал» на салфетке, найденной в кармане твидового спортивного пиджака, прицепил записку на изрядно покоробленную фанерную дверь своей кабинки и отправился в прибрежный городок Сайта-Рита-Бич.

День близился к вечеру. Хикс ехал в дребезжащем двухместном «плимуте», и чем ближе подъезжал он к Тихому океану, тем плотнее сгущался промозглый серый туман. Кудрявый, с вечно растрепанными лохматыми волосами сценарист устал говорить сам с собой и включил радио.

Из радио полился тонкий, на грани писка, голос Джонни Вистлера, ведущего светской хроники Голливуда:

— …великой Грете Гарбо давно пора появиться на экранах? Я покатывался со смеху, когда наша суровая шведка снялась в «Ниночке»; там она доказала, что умеет играть в комедиях. Но знающие люди в Городе грез говорят, что прошло уже два года, и, может, этот несокрушимый сфинкс кинематографа не решается вновь попробовать свои силы? Или же Луис Б. Майер, Великий Могол «МГМ», боится, что его любимая звезда не потянет еще одну комедию? Я вернусь к вам, дорогие слушатели, через минуту с открытым письмом к Рэндольфу Скотту. А сейчас прослушайте рассказ Вебера о его восхитительном безболезненном слабительном — оно принесет новую надежду тем из вас кто, как и я, страдает порой несварением желудка.

— Знаешь, Джонни Вистлер, даже если нас иногда посещают схожие проблемы, рекламу я все же пропущу, — заявил Хикс и переключил станцию.

Остаток путешествия он слушал кулинарную передачу, в которой доброжелательная, с материнскими повадками, леди объяснила ему, как надо готовить рулет с джемом на шесть персон.

Инза жила в маленьком, обшитом панелями «под черепицу» деревянном домике; он стоял на поросшем лесом холме в сотне ярдов от протянувшегося вдоль серого рябого океана пляжа.

Хикс припарковал «плимут» на извилистой подъездной дорожке, что вела от коттеджа Инзы к небольшой россыпи домов на лесистом склоне холма. Машина содрогнулась в дребезжащих судорогах, которые терзали ее каждый раз, когда приходилось глушить мотор.

Над домом нависал густой туман, и освещенное окно на фасаде казалось размытым квадратом.

— Туман серым холодом окутывал скромное жилище, — пробормотал себе под нос Хикс, пытаясь подобрать подходящее описание.

Не прошло и десяти секунд, как он заметил, что потертая сосновая дверь приоткрыта, и тут же изнутри донесся крик.

— Эй! — крикнул Хикс, ринулся по вымощенной плитами дорожке и ворвался в дом.

В глубине дома что-то (судя по звуку, торшер) упало с громким стуком на пол.

Фикс с торчащими дыбом волосами поспешил туда.

У дальней стены кухни, спиной к нему, стройный человек в бежевых брюках, темном лыжном свитере и вязаной шапке наклонился над лежащей на полу Инзой.

— Эй, — повторил Хикс, замешкавшись на пороге выкрашенной в два цвета — желтый и белый — комнаты.

Не поворачиваясь, человек кинулся к задней двери, распахнул ее и выскочил в густой туман.

Когда Хикс добежал до двери, он только успел увидеть, как тонкий силуэт исчезает в плотном сером тумане.