Василий Кнежин: Игра в людей

Я смолчал, что в последнее время меня практически постоянно клонит в сон.

— И надо было тебе это поднимать за хорошей выпивкой… — Сказал Ярослав. Ему польстили слова о нем, и он расслабился. — В той комнате спят вполне счастливые люди. Они не придумывают себе никаких любимых дел, работают и делают то, что должны делать.

— Любимое дело это не работа. Работа в моем понимании это последовательное выполнение должностных инструкций. Это цикл. Человек в нем батарейка, которую вставили в механизм получения прибыли. Человек на работе энтропирует жизненную силу, и только занимаясь любимым делом, получает.

— Не согласен с тобой. Мои сотрудники выглядят довольно счастливыми. К тому же, разве твой начальник не вставил точно так же тебя в процесс?

— Вставил. Поэтому у меня упадок сил. Поэтому я вспылил с ним на совещании, поэтому сегодня будет трудный разговор — я не хочу, чтобы мое любимое дело, которое призвано давать мне силы, превратилось в цикличную последовательность.

Ярослав встал, взял из утопления в стене черный кожаный портфель.

— Ларион, ты вечно так. Нет, чтобы сразу сказать, что да почему. Ночью голову себе изломал. Я бизнесмен, мне некогда додумываться, о чем ты говоришь, у меня все на прямых потоках информации: шанс есть, значит надо делать. В детстве я первый лез на дерево, пока ты раздумывал: стоит лезть, или найти дерево повыше, а может вообще нехрен лазить по клену, давай в соседний огород и на яблоню. Ладно, мне пора. — Он повернулся и открыл дверь, но остановился на пороге. Встав ко мне боком, друг спросил: — А что значит, когда девушка ни с того ни с сего присылает тебе сообщение "я тебя так люблю!"?

— Это значит, что она с другим.

Мой ответ серьезно озадачил Ярослава.

— Ты уверен?

— Девушки любят говорить о своих чувствах. Вот уехала она на отдых, тебя рядом нет, она влюбилась в кого-то, но при этом ты для нее все еще что-то значишь. Она радуется, что влюблена и хочет поделиться этим с тобой. А ты энтропируешь на работе и ломаешь голову: "с чего".

Ярослав покраснел. Он хотел сказать что-то злое, поднял указательный палец, а потом опустил его, вышел из квартиры и закрыл за собой дверь.

По пути в душ я задумался. Москва это уникальный город. Я чувствую здесь энергию жизни, она щекочет мою кожу. Но энергия входит в человека только когда он не энтропирует… Впрочем, мне тоже пора, день предстоит нелегкий, вначале надо отправить письмо этой девушке… все же ее Оля зовут. Потом на работу. Надо быть свежим и собранным. Я тихо прошел по коридору до ванной комнаты, с осторожностью взялся за тяжелую позолоченную ручку и потянул вниз. Внутри замка скрипнула пружина, я открыл дверь и вошел внутрь.

Здесь просторно, стены выложены голубым итальянским кафелем. Ближе к полу кафель зеленый, на полу мягкие ковры. Слева огромная душевая кабина. Я подошел к раковине. Из отражения на меня смотрит невыспавшийся, но довольный жизнью человек. Я пригладил волосы. Новая стрижка с волосами, находямищи на уши, мне явно к лицу. Вообще под мое стандартное лицо идет любая стрижка, как любая одежда идет манекену. Я провел пальцами по щеке. Бриться еще рано. Тогда я шагнул в душевую кабину и включил душ на максимум. Душ это лучшее место в квартире, лучше него может быть только ванна, но Ярослав в своей квартире принципиально не стал устраивать "чугунное корыто". Работа у него серьезная и ответственная, в водичке плескаться некогда.

Ощутив себя чистым, я вытерся, одел боксеры и вышел из душевой комнаты. Надо идти и разбираться на работе. На полном ходу благочестивых планов меня остановил холодный взгляд Лены. Единственная девушка, способная меня пристыдить. На Лене сидит ужасно розовый халат мамы Ярослава, которая иногда гостит у сына.

Лена держит под руку мою жертву. Девушка уже одетая, собиралась уйти, но Лена увидела ее зареванное глупое личико и придержала. Не к добру.

Полностью игнорируя обиженную, я обратился к Лене:

— Чего такая серьезная?

— Извинись. — Потребовала Лена, тряхнув рукой девушки. Словно я что-то украл и сейчас мне этим предметом трясут перед носом.

Я пожал плечами.

— Лена, извини, что ночью я был с ней, а не с тобой. Но ты же знаешь наш уговор: никакого секса.

Губы Лена из мягких припухлостей с красиво поднятыми краями сжались в сердитую полосу. Она дернула головой, чтобы откинуть попавшие на глаза волосы.

— Перед ней извинись! Зачем ты сделал ей больно?

— Давай не будем об этом.