Пауль Локамп - Охотник на ведьм

— О смысле Бытия рассуждаешь?

Я даже вздрогнул — так неожиданно прозвучала эта фраза. Обернулся и увидел Петра Васильевича, который стоял в нескольких шагах от меня и смотрел на реку.

— Что вы здесь делаете?

— Ничего, — пожал плечами он, — прогуливался по городу и вот вижу — стоит Александр собственной персоной и смотрит на воду. Как говорят, есть три вещи, на которые можно смотреть вечно — горящий огонь, бегущую воду и человека, который работает.

— Следите за мной? Что вам от меня нужно?

— Что за обвинения, Саша!

— Извините, устал немного. Наверное, от переутомления такой нервный.

— Думаешь, перстень — это просто так? — Петр ехидно ухмыльнулся, словно уже знал, что со мной случилось за эти последние дни. — Ты еще не пытался от него избавиться?

— А можно попробовать?

— Вижу, что пытался. Как он к тебе вернулся?

— Лучше не спрашивайте…

— Один раз выбрасывал? — продолжал интересоваться он. — Или к реке пришел с теми же мыслями?

— Была мысль швырнуть его в Неман, но вспомнил Поликрата.

— Ты начал думать, это уже хорошо…

— Знаете, о чем сейчас думаю? — я подошел к нему вплотную. — О том, чтобы взять тебя за горло и хорошенько потрясти — в надежде, что ты сдохнешь раньше, чем закончу экзекуцию. Как полагаешь, твой почтенный возраст выдержит хорошую встряску? Что это за перстень, мать твою так?!

— Александр, ну что за мысли? — с наигранной веселостью возмутился он. — Ведь почти на этом самом месте, меньше недели назад, можно сказать, спас мне жизнь и вдруг — «потрясти, сдохнешь». Многие это хотели сделать, но увы — как видишь, живой. А знаешь, что этот перстень не так прост, как кажется? Вот скажи, ведь ты носишь при себе оружие?

— Оружие?

— Говорю про железку на твоем боку, которая слегка выпирает под рубашкой.

— И что в этом необычного?

— Конечно ничего в этом необычного нет. Законопослушный и свободный человек, имеет право носить огнестрельное оружие. Так вот, перстень — это тоже оружие. Просто ты еще и Охотник…

— Кто?!

— Охотник за ведьмами, — Петр Васильевич посмотрел на закат, пылающий над рекой, и продолжил: — Если быть точным, за нежитью, одними ведьмами мир зла не ограничивается, он широк и многогранен. Ведьмаки, оборотни, вампиры. Мало? Есть еще вурдалаки и волколаки. И ведьмы, конечно, куда же без них, век бы их не видеть…

— Один мой сосед, наверное, из таких же, свою жену и тещу иначе как «мои ведьмы» не называет, но при этом никого не убивает. Может, лучше без жертв? — пытаюсь усмехнуться, но смотрю на него, и улыбка примерзает к лицу.

— А как же прочая нечисть? Как их там — водяные, домовые, русалки, наконец.

— Твои цели, — строго посмотрев на меня, сказал Петр, — нежить в человеческом образе, а не порождение потусторонних сил этого мира.

— Что значит «этого мира»? Что, есть еще?

— Конечно, — кивает он. — Земля, на которой мы живем, это на самом деле не более чем описанное в католическом вероучении Чистилище. Здесь, люди отбывают наказание. Это, как бы тебе объяснить, камера предварительного заключения, понимаешь? Люди своей жизнью и своими страданиями искупают грехи, совершенные в прошлом. Бытие, в полном понимании этого слова — это длинная череда миров; в каждом из них живем определенный срок, чтобы после смерти физической оболочки идти дальше, в следующий. Но такое возможно лишь в одном случае — если ты не натворил ничего ужасного. Иначе есть риск, что тебя оставят в Чистилище, куда будут возвращать вновь и вновь.

— Бред какой-то. И надолго здесь можно застрять? Имею в виду Землю. Нет, я особо никуда не тороплюсь, но хотелось бы немного конкретики.

— Чистилище ты проходишь четвертый раз.

— Откуда вы это знаете?

— Я многое знаю и вижу.

— А до этого?

— Жизнь в прошлых мирах, Александр — это тайна за семью печатями, как ни старайся — не вспомнишь.

— А вы, значит, лесник, который наблюдает за этими делами, чтобы охотнички работали, а не браконьерили? — я все-таки выдавил из себя улыбку, больше похожую на оскал.

— Я Авгур. В древние времена так называли жрецов-предсказателей, советников правителей. Разница лишь в том, что мне не надо гадать и предсказывать, я знаю. У каждого Охотника есть свой наставник, который в начале пути учит, помогая распознать свою настоящую сущность. Еще есть два хранителя — ими могут быть люди или звери. Они появятся в твоей жизни вскоре после того, как ты осознаешь свое новое «я».

— Хранители, говорите… У меня в голове все это не укладывается. Может, лучше к доктору сходить и честно признаться — мол, так и так, убил человека, а он рассыпался в прах, и теперь я охотник за нечистой силой. Меня же не навсегда в дурдом закроют, посижу пару лет и выйду. Стану тихим и мирным, буду картинки рисовать, коробочки клеить.