Фредерик Браун - Цветные кошмары

Он принял душ и быстро оделся, с ужасом думая о предстоящей сцене с женой, но вместе с тем жаждая покончить с неприятным делом, пока не покинула смелость. Он спустился по лестнице. Жена сидела одна за обеденным столом и, увидя его, вскинула взгляд:

— С добрым утром, дорогой. Лаура только что позавтракала и ушла прогуляться. Я её попросила, чтобы переговорить с тобой один на один.

Отлично, подумал он, садясь напротив. Его жена увидела, что с ним происходит и решила облегчить ему жизнь, сама подняв щекотливую тему.

— Понимаешь, Вильям, я хочу развестись. Знаю, тебя это потрясёт, но… мы с Лаурой любим друг друга и решили жить вместе.

Сон внезапно слетел. Как он вообще задремал, ведь не собирался же? Он бросил взгляд на циферблат наручных часов, ярко светивший в кромешной темноте. Всего несколько минут одиннадцатого. Фух, просто чуть-чуть покемарил. Вырубился на этом глупом диване меньше получаса назад. Если жена действительно собирается подойти, для неё ещё слишком рано. Ей придётся подождать, пока его сестричка заснёт, и заснёт крепко, будь она неладна.

Такая нелепая ситуация. Они в браке всего три недели, едут домой после медового месяца, и впервые за это время ему приходится спать одному — а всё из-за нелепого требования своей сестры Деборы заночевать у неё на квартире. Ещё четыре часа за рулём, и они приехали бы к себе, но Дебби настаивала и в итоге добилась своего. В конце концов ночь воздержания ещё никого не убила, к тому же он устал. Куда лучше будет преодолеть последний участок пути утром, со свежими силами, решил он.

Естественно, в квартире сестры была всего одна спальня, и он заранее, ещё не приняв приглашения, знал, что не вытурит Дебби из дома ночевать в другом месте. Та предлагала им свою постель, но некоторые проявления гостеприимства не примешь даже от собственной любящей сестрички. Однако, стоит этой милой старой деве заснуть, как Бетти наверняка, ну, почти наверняка, присоединится к нему хотя бы на пару мгновений, — опасения разбудить Дебби едва ли позволят больше, — чтобы пожелать ему доброй ночи по-настоящему, не под бдительным оком сестры.

Нет, она точно к нему придёт, хотя бы для ласкового поцелуя на сон грядущий, если уж не отважится на большее, — вот почему он решил не засыпать сразу, а подождать её по меньшей мере час.

Она обязательно придёт… да, дверь тихо открылась в тишине и тихо затворилась снова, только слабо щёлкнул замок… шелест ночной сорочки, а может, неглиже, и вот к нему под одеялом прижимается её тело. Весь разговор — его «дорогая» и её тихое «шшш». Но разве нужны какие-то ещё разговоры?

Вовсе нет, вовсе нет, разве что в такие долгие, и вместе с тем быстротечные мгновения, после которых дверь отворяется снова, а за ней, в прямоугольнике ослепительно-белого цвета, пламенеет внушающий ужас силуэт жены. Она застывает на пороге и начинает кричать.

Когда он проснулся, стояло очень яркое невиданно голубое утро. Небо за окном подле кровати поражало почти неправдоподобной синевой. Не желая терять ни минуты отпуска, Джордж сбросил с себя остатки дрёмы и поспешно выскользнул из-под одеял, но оделся тихо, чтобы не будить жену. Вчера они приехали в этот домик, предоставленный на время отдыха другом, уже к ночи, и Вилма после поездки была очень усталой. Пусть поспит, пока спится. Он донёс тапочки до гостиной и там обулся.

Из меньшей спальни, зевая, выглянул взъерошенный малыш Томми, их пятилетний сынишка.

— Завтракать хочешь? — спросил Джордж.

Томми кивнул.

— Ну, тогда одевайся и приходи ко мне. Я буду на кухне.

Джордж не сразу принялся за готовку, а вышел наружу и постоял, осматриваясь. Приехали они затемно, а местность была знакома только с чужих слов. Девственные леса оказались ещё красивее, чем он думал. Дом ближайших соседей, по рассказам, стоял в миле отсюда, на другом берегу довольно большого озера. Джордж не видел озеро из-за густых деревьев, но к нему от кухонной двери вела тропинка, и пройти требовалось немногим больше четверти мили. Друг говорил, там хорошо купаться и хорошо рыбачить. Купание Джорджа не интересовало. Он не боялся воды, но и не сказать, чтобы её любил, к тому же так и не научился плавать. Однако жена была хорошей пловчихой, как и Томми — она называла его «настоящий маленький выдр».

Томми присоединился к Джорджу на крыльце. В понимании мальчика одеться означало натянуть плавки, так что это не заняло у него много времени.