Лили Сент-Кроу - Странные ангелы

В коридорах стоял привычный гам: накачанные индюки сходились в схватках, фифочки из группы поддержки жеманно кривлялись возле них, остальные скромно ошивались рядом. Мимо шла только девочка из параллельного класса искусств. Я нерешительно кивнула ей, но она лишь нервным движением поправила рюкзак на плече и прошла мимо, не ответив мне даже взглядом.

Как скверно быть новичком!

Школьный буфет шумел, как море во время прилива, а запах только что натертых мастикой полов вперемешку с назойливыми ароматами готовых обедов доносился аж до аллеи Смерти. Нет, ничего потустороннего! Аллеей Смерти учащиеся называют коридор, ведущий к кабинету директора. В этом же коридоре, недалеко от буфета, стоит телефон-автомат. Достав из кармана мелочь, я подошла к телефону, сунула монетку и набрала номер из записной книжки.

Таких номеров, наспех нацарапанных карандашом или ручкой, в книжке целый лист. Я их всегда записываю, когда мы въезжаем в новый дом в очередном городе, а напротив обязательно указываю имя владельца дома. Потом проще разобраться со счетами по оплате аренды. Не заучивать же мне наизусть каждый раз новый номер телефона?! По крайней мере, я так и ответила отцу на его нотации по поводу записных книжек. На что он посоветовал попридержать язычок и, слава богу, отстал. Домострой семье Андерсонов не грозит.

В трубке послышались гудки: один… три… пять…

Наверное, папы нет дома, или он вышел во двор и не слышит звонка. Хорошо бы, конечно, улизнуть сейчас с занятий и разыскать отца. Да только он разозлится, и придется мне прослушать очередную нотацию о первостепенной важности получения достойного образования. Если я осмелюсь возразить, что, мол, толку в таком образовании нет, что в школе меня не научат очищать дом от полтергейста или, допустим, убивать зомби, тотчас последует лекция о том, что мне нужно вести нормальную жизнь девочки-подростка.

Пусть отец преследует всякую нечисть из сказок, по его словам, это не дает мне права сбегать с уроков. Никогда и ни при каких обстоятельствах! Даже если на охоте папа почти как слепой котенок, потому что лишь женщины в нашей семье наследовали то, что бабушка называла даром.

Непонятный, загадочный дар. То ли тихое помешательство, передаваемое по наследству, то ли сверхъестественные способности. Окончательного вердикта я пока еще не вынесла.

Что касается отца, он ни разу не огорчился и не выразил сожалений, что не оказался в числе кандидатов в психушку. С другой стороны, бабушка никогда не кичилась своими способностями, которые пренебрежительно называла «всякими глупостями», и вряд ли рассуждала по-иному в молодости, когда отец был еще сопливым мальчишкой. Знаете, и отца как-то сложно сейчас представить в роли неуклюжего угловатого подростка, но доказательством тому служат увиденные мной картины-видения.

Бабушка была мастерицей в сотворении видений!

…После пятнадцатого гудка я повесила трубку и, тупо уставившись на телефон, начала нервно грызть ногти. Неприятно?! А больно-то как! Особенно если рана на косточках левой руки еще не зажила! У других девочек отцы наверняка не орут, не заставляют их, превозмогая боль, наносить бесконечные удары по боксерской груше. С каждым ударом все сильнее и сильнее, снова и снова, бить, бить, бить, чтобы в конце концов убить! Вряд ли мои ровесницы наливают в термос святую воду и передают папаше ружье в окно, пока тот сдерживает натиск омерзительных тварей. Как, например, случилось с гигантскими тараканами-мутантами в Батон-Руж, когда после изнурительной битвы пришлось везти папу в больницу и придумывать разные небылицы о том, каким образом из его ноги оказался вырван целый кусок мяса.

Иногда трудно определить, где лежит грань между обыкновенной ложью в Нормальном мире, и притворной бравадой, без которой в Истинном мире не обойтись. Вы не представляете, сколько опасных схваток происходит за гранью темного мира, когда презрительное фырканье достигает поистине грандиозных размеров.

Из телефонной трубки опять доносились лишь одинокие гудки.

— Все, хватит, — прошептала я себе под нос, и тихие слова заглушила очередная волна гула из буфета.

Я не стала возвращать пятьдесят центов, и телефон-автомат их благодарно проглотил. Секунду-другую я постояла возле автомата, внимательно разглядывая его, будто он единственный способен подсказать самый лучший способ решить мои проблемы.

В коридоре стояли запахи мокрой шерсти и расплавленного асфальта, смешавшиеся с дыханием почти двух тысяч подростков. Я молчу об убийственной вони от потных ног в грязных носках и жирных обедов из проникших во все уголки закусочных Рональда Макдональдса. По своему опыту скажу, что так пахнут все школы в США, разница лишь в процентном содержании пота и жирности гамбургеров.