Майкл Стэкпол - Зло сгущается

Я нахмурился, хотя на самом деле огорчился не слишком. Конечно, по документам и кредитным карточкам легко было бы установить мою личность, но ведь меня собирались убить, а какая-то там Джитт только что продемонстрировала, как легко можно выследить человека.

В этом смысле толпа людей, вовсю использующих мои кредитные карточки по всему городу, служила надежным прикрытием.

– А мои деньги?

– Наличных у вас было немного. Всего двести долларов, половина в долмарках, половина – в сертификатах "Лорики".

Долмарки являлись самой устойчивой валютой – более или менее. Официально в Северной Америке по-прежнему имели хождение доллары, но их стоимость сильно колебалась в зависимости от обменного курса дойчмарки, поэтому и был введен этот гибрид. Сертификаты корпораций основывались на чистой стоимости предприятия и тоже были довольно стабильны. Более того, их можно было использовать в магазинах, принял лежащих компании, а значит, они были самой твердой валютой, какая могла попасть в руки простых людей.

Только, строго говоря, лишь у работников корпораций и дельцов «черного» рынка могли быть такие деньги. Не работал ли я на "Лорику"?

– Деньги вернешь. Что еще у тебя осталось?

– Ничего, ничего, честно!

– Этими милыми словами ты надеешься завершить наши отношения, не правда ли, Джек? – Я взглянул на Пелла:

– Рок, закажи пива этому нераскаявшемуся лжецу: ему понадобится обмыть восьмой шар, чтобы лучше прошел.

Рок соображал быстро. Он кивнул и громким голосом заказал пиво.

– Ничего от меня не скрывай, Джек, а то я настроен сыграть партию-другую, и уж тогда точно загоню этот вот шарик в лузу. Не думаю, что тебе это понравится. – Я взглянул на Хриплого, который опять придвинулся ближе. – И поверь мне, приятель, он тебе не НАСТОЛЬКО хороший друг.

– Джек, бумажник. Ты взял себе его бумажник.

У Джека был вид проповедника, которому подсказали забытую цитату из Библии.

– Точно, у меня ваш бумажник. – Его рука нырнула под куртку, но я отбросил ее. Он оскорбление взглянул на меня, но вдруг сообразил, как я истолковал это движение, и судорожно сглотнул.

Я бросил шар номер восемь на стол и сам распахнул куртку Джека. Из внутреннего кармана торчал бумажник, который показался мне гораздо больше знакомым на ощупь, нежели на вид. Я раскрыл его и начал по одной вытряхивать купюры на пол. Вынув все, кроме двух сотен, о которых говорил Джек, я пошарил по другим отделениям, удовлетворенно хмыкнул и сунул бумажник в задний карман.

– Спасибо за партию, Джек. – Я одарил его самой ледяной улыбкой, на которую был способен. – Надеюсь, нам с тобой больше играть не придется, а то в другой раз дело может кончиться скоропостижной кончиной.

Пожимая ему руку, я заодно сдернул у него с запястья свои часы, и вряд ли он заметит их отсутствие раньше, чем через неделю.

Не оглядываясь, я пошел к выходу, каким-то сверхъестественным образом ощущая страх, почтение и подозрительность всех, кто был в баре. Казалось, они стали физическими объектами, доступными зрению. Разумеется, отчасти это объяснялось тем, что я видел ошеломление на лицах завсегдатаев, отчасти тем, что слышал приглушенную ругань, но было и нечто большее. Я чувствовал себя акулой, воспринимающей вибрации косяка насмерть перепуганных рыб, и, что хуже всего, ловил себя на том, что на многих смотрю, как на возможные жертвы.

Рок на пару секунд задержался – несомненно, для того, чтобы погреться в лучах моей славы. В конце концов я заговорил с ним и назвал его по имени. Учитывая работу Рока, «Дью» наверняка был для него источником и заказов, и информации. В ближайшем будущем здесь этому хамелеону не придется менять цвет.

С другой стороны, я бессознательно принялся разыгрывать личность, способную внушить трепет любому посетителю этого заведения. Входя, я не собирался ни во что вмешиваться и был более чем готов предоставить всю инициативу Пеллу. Бармен указал ему на Джексона, Пелл купил бы тому пива, закинул удочку насчет моих бумаг и потратил бы кучу Койотовых долмарок, чтобы купить то, что я отобрал даром. Результат был бы тот же, и я никак не мог решить, хотелось ли мне порисоваться перед Пеллом или просто вернуть Джеку часть того страха, который я испытал, когда меня продавали.

Я подозревал, что второе объяснение более верное, но увидеть изумление на лице Пелла тоже было неплохо.

Рок вышел из бара, но ничего не сказал, пока мы не забрались в кондиционированный кокон "элиты".