Макс Фрай - Одна и та же книга [сборник]

А потом Янина поняла, что стук раздается по-прежнему. И ладно бы просто стук – дверь ее, того гляди, вот-вот слетит с петель.

За окном чернильная тьма безлунной ночи начала наливаться свинцово-синим предрассветным мраком. Значит, где-то около шести утра. Кого, интересно, принесло в такую рань? В любом случае благослови его Боже!

Янина встала на все еще непослушные ноги, набросила поверх пижамы старое вязаное пальто, заменявшее ей домашний халат, и поковыляла к двери.

– Кто там?

– Это полиция, – ответил женский голос. – У вас все в порядке? Мы проходили мимо и услышали крики…

– Понимаю. Это я кричала, – сказала Янина. – Подождите, я открою. Сейчас.

Их было двое: худенькая остроносая молодая женщина с очень густыми каштановыми волосами, подстриженными и уложенными так неудачно, что они больше походили на огромную валяную шапку, чем на прическу, и седой мужчина лет пятидесяти, по-крестьянски кряжистый, флегматичный и основательный. Они с недоверчивым удивлением разглядывали сияющую Янину, которая сбивчиво повторяла:

– Спасибо! Спасибо вам, что зашли! Такое спасибо!

– А что случилось-то? – настороженно спросила женщина. Перейдя на шепот, уточнила: – В доме еще кто-то есть? – И, поколебавшись, почти не размыкая губ, добавила: – Муж?

– Нет-нет, никакого мужа. Я одна живу. И сейчас одна. Это я во сне кричала. Кошмар приснился. Очень страшный сон. А вы услышали, пришли и разбудили, спасибо вам за это… А знаете что? Давайте я вас кофе напою. Хотите?

Полицейские изумленно переглянулись и снова недоверчиво уставились на Янину.

– Я просто еще боюсь оставаться одна, – честно сказала она. – А вы, наверное, всю ночь дежурили, кофе не помешает. Правда же?

– Не помешает, – наконец решил мужчина.

А женщина просто улыбнулась.

Янина тоже заулыбалась в ответ и метнулась на кухню, бормоча:

– Проходите-проходите, разуваться не надо, я сейчас, я быстро-быстро, вот увидите.

Поставила джезву на самую мощную конфорку – не по правилам, конечно, хороший кофе надо томить на медленном огне, чем дольше, тем лучше, но сейчас, честно говоря, сойдет и просто умеренно неплохой. Не до жиру.

Полицейские нерешительно остановились на пороге кухни.

– Садитесь, садитесь! – затараторила Янина. – В кресло или на диван, все равно, куда нравится… Вы все-таки разулись? Ой зря, не надо было! У меня тапочек нет…

– Ноги устали, – сказала женщина. – Вроде удобные туфли, но я их только второй раз надела. И уже часов семь не снимала. Мне сейчас разуться даже нужнее, чем кофе.

– Нехорошо в обуви на кухню, – добавил мужчина. – Обувь грязная, а на кухне еду готовят.

Он сел в кресло, его напарница с ногами залезла на диван, достала сигареты и нерешительно посмотрела на Янину.

– Курите, курите, я сама тут курю, – закивала она.

Женщина чиркнула зажигалкой, жадно затянулась дымом и наконец представилась:

– Меня зовут Таня.

– А меня Альгирдас, – сообщил ее напарник.

– А я Янина. И наш кофе уже почти готов. Еще минуточку.

– Да вы не спешите, пани Янина, – хором сказали полицейские.

– Будем считать, что все это время мы делали обыск в вашей квартире, – добавила Таня. – Искали злоумышленника. Но так и не нашли.

– Найдешь его, как же, – вздохнула Янина. – Он, зараза такая, во сне остался. И ужас в том, что рано или поздно я снова туда засну.

Она разлила кофе по пестрым керамическим стаканам, привезенным когда-то из Гранады, поставила на стол сахарницу, достала из холодильника сливки, заглянула в буфет – порой там можно обнаружить какой-нибудь отбившийся от рук шоколад. И сейчас он, к счастью, нашелся – белый, с орехами. Янина раздробила плитку на мелкие осколки, чтобы гостям было удобно их брать, села на диван рядом с Таней, закурила и только тогда окончательно поверила, что проснулась. И чуть не заплакала от облегчения и одновременно от жалости к себе. Теперь, когда страх был побежден, на Янину навалилась усталость. Неудивительно – и трех часов не поспала. И ясно, что больше уже не получится. День, можно считать, пропал, в таком состоянии много не наработаешь.

– Снова туда заснете? – переспросил Альгирдас. – То есть этот сон вам регулярно снится?

– Вот именно, – подтвердила Янина. – Чуть ли не с детства. В первый раз он мне приснился в четырнадцать лет, это я очень хорошо помню. Так перепугалась, что на Центральный рынок потом много лет не ходила, только на Кальварийский, хотя он гораздо дальше. Теперь, конечно, и на Центральный хожу, наяву-то он совсем не страшный. Хотя все равно неприятно…