Джереми Робинсон - Демоны Антарктоса

Из леса донеслись странные звуки, словно кто-то царапал дерево.

— Ложитесь на дно и молчите, — велел доктор.

Через минуту он осторожно выглянул из-за борта. Трое исполинов спокойно стояли в реке и ждали, когда вода принесет к ним добычу. Они хотели удостовериться, что никто не успел выпрыгнуть за борт. Меррилл взмолился, чтобы рев воды заглушил клекот, доносившийся из леса.

Энки расположился в центре, его крылья шевелились за спиной, словно он был готов в любой момент взлететь в небо. Металлический амулет исчез с его головы — вероятно, Райт и Феррел сумели его сбить.

Доктор узнал и двух его помощников. Слева Тор сжимал в руках свой могучий молот Мьёльнир, готовый разнести лодку на куски. С другой стороны от вождя встал Анубис. Он держал косу, как и положено властелину подземного мира. Эти трое олицетворяли древнюю силу земли, казалось, победить их невозможно.

Меррилл усмехнулся, когда кустарник по берегам реки задрожал. Сейчас сюда явится хищник столь же почтенного возраста. Воздух наполнился воплями, перекрывшими даже грохот громадного водяного вала, который обогнул излучину и устремился к корме лодки. В этот момент более двадцати криолофозавров выскочили с двух сторон на берег и набросились на исполинов.

Нападение оказалось для них неожиданным, но гиганты мешкали недолго и, пока затягивались их первые раны, сами перешли в наступление. Тор двинул динозавра молотом по загривку, и во все стороны полетели искры. Тот содрогнулся, и его огромное тело, дымясь, рухнуло в воду. Анубис взмахнул косой, одним ударом обезглавив сразу двух криолофозавров. Энки взревел, выхватил меч и вонзил его в сердце ближайшего врага.

Перевес уже склонялся в сторону исполинов, но затрещали деревья, из леса показался огромный ящер ростом в тридцать футов и вошел в реку. Сверкнули зубы, челюсти чудовища сомкнулись на шее Анубиса. Раздался отвратительный треск. Обезглавленное тело рухнуло в воду.

Гибель бессмертного соплеменника привела гигантов в замешательство. Тор опустил свой молот, и тут же трое криолофозавров прыгнули ему на грудь, сбив с ног. Лодка уже поравнялась с местом сражения, и у Меррилла почти не осталось надежды, что они сумеют проскочить между почуявшими кровь динозаврами и впавшими в ярость исполинами.

Однако Энки заметил гребень волны, догоняющий шлюпку, и взмыл в небо. В следующее мгновение судно вздрогнуло, рванулось вперед и промчалось над Тором и динозаврами, которых захлестнуло с головой. Меррилл потерял из виду властителя Антарктоса, но они мчались на такой скорости, что у него появилась надежда уйти от преследования.

Люди молчали. Им ничего не оставалось, как цепляться друг за друга. Меррилл заглянул в глаза жены и дочери. Неужели они спасены?

Никто из них не мог бы с точностью сказать, сколько прошло времени, но расстояние они преодолели огромное. Когда Уитни увидела знакомую надувную лодку на берегу большого озера, она поняла, что они плыли с колоссальной скоростью. Здесь, в устье, река замедлила свой бег, и слабое течение влекло новый ковчег в другое русло. Теперь их путь лежал к побережью океана.

Уитни встала и потянулась. Рядом тут же оказался Везувий, которому хотелось внимания. Она погладила его по голове, и он с довольным видом двинулся туда, где сидели Аль-Азиз, Ли и ее родители. Круз стоял у руля. Команда США покидала континент с тем же количеством людей, но в другом составе… Райт, Феррел и Якобсон навеки остались в Антарктиде.

Мирабель глядела в светлую холодную воду, вспоминая погибших, — они принесли себя в жертву, чтобы остальные могли спастись. Райт и Феррел разделили общую судьбу — и Уитни это показалось правильным. Она чувствовала, что другого конца они бы не приняли. А Якобсон, ее ангел-хранитель, первым пал жертвой исполинов. Его ей не хватало больше всего.

Она потеряла нескольких друзей, но столько обрела! Кто бы мог подумать, что здесь она встретит маму. Эйми положила голову на плечо Меррилла, и Уитни не могла сдержать счастливую улыбку. Какие они разные внешне, и как много их объединяет. Например, она, Мира.

Уитни провела ладонью по своим пушистым светлым волосам и поднесла ее к глазам. Ее кожа от природы была кофейного цвета. После всего, что им пришлось перенести, они вновь обрели друг друга. На мгновение она позволила себе подумать, что вера ее отца не лишена оснований. Но это настроение мгновенно улетучилось, когда Круз громко сказал: