Николай Литвишко - Чистилище. Андрий [СИ]

Сзади раздался пронзительный свист — это отец просунул голову в люк и зовет нас. Все втроем мы спустились в квартиру на пятом этаже и уселись прямо под тем же местом где сидели на крыше. У окна на кухне. Въехали мы сюда совсем недавно, по решению отца. Он считает, что тут безопаснее всего ну и решающим аргументом в пользу именно этой квартиры послужило еще то, что тут не было трупов. Ни одного. За несколько дней мы натаскали сюда всякой еды и недостающей мебели из соседних квартир, а отец притащил со склада РПК с двумя боекомплектами и как бы невзначай поставил в конец коридора прямо напротив входной двери. Не санкционированное прикосновение или даже взгляд в сторону этой грозной железяки карался суровым поджопником.

Жилось нам тут хорошо. Когда собирать трупы перестало быть необходимостью, мы почти перестали выходить из квартиры и больше не возвращались на старые места жительства. Засели тут и нас никто не беспокоил. Отец не показывал это место никому из других выживших и нам запретил, сказав, что опасается прихода мародеров. Вокруг не было ни единой души, только изредка мы видели из окна как далеко внизу мелкими группами, куда-то по своим выживальчищеским делам спешат люди.

Каждый день мы тренировались в стрельбе на крыше, а потом отец делал для нас манекены из плотного пенопласта и мы тренировались с ножами. Он учил нас всяким приемам, объяснял, как и куда надо бить, чтобы с первого удара обезвредить противника. У нас отлично все получалось. Отец постоянно хвалил, но что-то в его взгляде мне всегда не нравилось. Каким-то он был грустным…

Мы третий день никуда не выходим. В подъезде завелась, какая-то страшная хрень. Некое существо появилось там ночью три дня назад, теперь вот шипит, мычит периодически и не уходит. Отец говорит, что оно выжидает. Он пробовал в него стрелять из ПМа, но, ни разу не попал. Нам он строго настрого запретил выходить из квартиры, и пока он безрезультатно воевал в подъезде, мы лежали рядом с РПК и ждали. Видел эту гадость только отец. После первой встречи с ней он вернулся весь бледный и начал судорожно закрывать замки на двери. Его колотило. Как-то он назвал это существо мертвым… Но я этого не понял. Если оно мертвое то почему мычит? Отец ничего не ответил, только сделал лицо еще более серьезным и принялся чистить РПК.

Спустя несколько суток, я проснулся среди ночи от страшного гула в подъезде и, схватив со стола фонарик, выбежал в коридор, где рядом с пулеметом распластались отец с Исламом. Света не было во всем доме, и отец зло шепнул, чтоб я вырубил фонарь. Я выключил его и лег рядом с ними. Гул усиливался и местами был похож на плач, какого- то огромного существа. Вдруг я заметил, как в глазке двери на секунду появился свет. Справа от меня тихонько зазвенела лента с патронами, это отец видимо от волнения шелохнул пулемет. Что там с этой тварью происходит? Раньше она была на порядок тише, а сейчас будто взбесилась…

И вот опять в глазке появился свет.

— Тратата!

Меня оглушило, пламя вырвалось из могучего ствола пулемета и осветило коридор, раскаленные куски свинца один за другим летели в дверь, я повернулся вправо и на секунду увидел лицо отца. Оно было искажено страхом и одновременно яростью, все его внимание было сосредоточено на двери, время пока он стрелял, показалось мне вечностью, в двери появилось куча новых "глазков", а вместо старого зияла дыра с два моих кулака. Туда отец и целился. Шум выстрелов стих. В ушах стоит звон, заболела голова… Через какое то время я снова взглянул в право и увидел, как Ислам светит отцу фонариком от зажигалки прикрывая его рукой, а тот меняет ленту… Из-за звона в ушах, я не могу понять перестала тварь скулить или нет. Но движения никакого вроде не наблюдается. Неужели убил?

- Бух!

Дверь выпала из коробки и с шумом грохнулась в подъезд. И в эту же секунду отец снова открыл огонь. Меня обуял животный страх. Я просто закрыл голову руками, вжался лицом в пол и заорал. Очнулся я от того что меня кто то схватил за шкирку и потащил. Это был отец, он втащил меня в зал, а сам начал рыться в вещах наскоряк собирая наши пожитки в три походных рюкзака. Ислам сидел на одном колене и выцеливал коридор из ПМа. Из большого зального окна за всем этим наблюдала бледная луна… Отец без церемоний поднял меня на ноги и сильно ударил ладонью по щеке. Я совсем пришел в себя, передернул затвор своего пистолета, снял его с предохранителя и водрузил на плечи рюкзак, уже не выпуская металлического защитника из правой руки. Наш пулеметчик шагнул к коридору и, приложив палец левой руки у губам правой махнул, вперед давая понять что передвигаться надо максимально тихо.