Хелен Вестон - Дом призрачных лиц

Тогда я сняла туфлю, выбила каблуком окно и, быстро удалив из рамы осколки, сумела, наконец, пробраться в дом. Пробежав через роскошно обставленную гостиную и миновав коридор, я оказалась у парадной двери, выходившей на соседнюю улицу. Осторожно выглянув, я не заметила ничего подозрительного. По переулку быстро приближалась толпа празднично одетых горожан: видимо, они хотели обогнать шествие, неспешно двигавшееся по главной улице, и еще раз поприветствовать его участников. Когда горожане поравнялись со мной, я выбежала из дома и смешалась с толпой, как и все, танцуя и издавая восторженные возгласы.

Вновь попав на главную улицу, я решительно повернула направо и заспешила к гостинице.

Внезапно я оказалась в крепких объятиях некоего мужчины в костюме дьявола-обольстителя, который, горячо расцеловав меня, с торжествующим воплем бросился за очередной жертвой. Тряпичная кукла не среагировала бы на происшедшее столь безучастно, как я. Не чувствуя ничего, кроме почти животного страха, я упрямо пробивалась сквозь толпу ко входу в гостиницу. Не исключено, что злоумышленники уже ждали меня там, но ничего другого мне не оставалось. Если я не успею встретиться с Тео – я пропала. Только он мог меня спасти.

Мне повезло – я успела добраться до гостиницы без происшествий. Замирая каждые несколько шагов и настороженно оглядываясь, я поднялась по лестнице, пробежала по коридору, как можно тише повернула ключ в замке, толкнула дверь… и тут сильные мужские руки схватили меня и втащили внутрь.

Дикий крик ужаса застыл у меня на устах – передо мной стоял Тео. Издав возглас торжества, он наклонился ко мне и припал поцелуем к моим губам. Он целовал меня так долго и так крепко прижимал к себе, что я едва не лишилась чувств.

Наконец он отпустил меня и, заперев дверь, смущенно развел руками:

– Извини, Нэнси, ради Бога, я так хотел прийти пораньше, но дела… Устроители праздника готовы были разорвать меня на части, чтобы я присутствовал и там и сям…

– Все это пустяки, – сказала я, готовая расплакаться от радости. – Главное – теперь ты со мной. За последний день столько произошло! Я нашла зеркальную комнату.

Улыбка вмиг исчезла с его губ.

Я поведала ему обо всех ужасных происшествиях, закончив тем, как в меня стреляли несколько минут назад.

– Тебе удалось рассмотреть незнакомцев в масках?

– Постольку-поскольку. Они были совсем рядом, еще немного, и…

– Это были мужчины или женщины?

– Трудно сказать.

– А ты уверена, что скелет в трюме – женский?

– Несомненно. Ведь ты сам говорил, что Роуз была тонкой, изящной девушкой.

– Да, действительно… Значит, ты упала с табурета в каретном сарае, потеряла сознание…

– Вряд ли упала. Разве что я уже была в полусознательном состоянии. По-моему, меня кто-то напоил сильнодействующим снотворным. И так уже было однажды – помнишь? – когда я очнулась на кладбище среди ночи?

– Тогда Алвина предполагала ритуальные благовония или какое-то зелье…

– Может быть, – прервала я Тео, – но вчера ночью такого запаха точно нигде не было. Скорее всего снотворное подсыпали в молоко. Ты знаешь, я имею обыкновение пить на ночь несколько глотков молока. Вчера я осталась одна, и очень легко было догадаться, что я долго не сумею уснуть и спущусь на кухню за своим любимым молоком… В чулане стоял кувшин, а сверху лежала записка, что это самое свежее молоко. Я обрадовалась, что обо мне кто-то трогательно позаботился, и выпила. Вот в этот-то кувшин и подсыпали снотворное!

– Кто написал записку? Ты узнала почерк?

– Написано было печатными буквами.

– Так я и знал! А на плавучем доме – не заметила ли ты там каких-либо следов, оставленных преступниками?

– Никаких. Конечно, была темная ночь, и я опасалась привлечь внимание слишком ярким светом. Может быть, я на что-нибудь не обратила внимания.

Тео с досадой хлопнул рукой по колену.

– Ты не знаешь, кто сегодня приехал на праздник? – спросил он.

– Карла – мы ехали вместе. Наверное, Ситоны тоже здесь. Не знаю, как старый Мэртсон, а вот Алвина и Бесс даже, по-моему, не собирались покидать дом.

– Не может быть! В своей жизни они не пропустили еще ни одного Марди-грас. Нет, сестрицы наверняка в городе.

– Но на балу у Комуса их не будет?

– Нет – ни моих сестер, ни Сары. Это бал, где правим мы, мужчины. Из женщин же туда допускаются лишь избранные – самые прекрасные, самые очаровательные в наших краях. И попасть в число кандидаток – еще не значит стать участницей. Из каждых десяти счастье выпадает лишь одной. Я предлагал Алвину и Бесс. А какие гигантские усилия приложил Эдвин, чтобы его сестра попала в число приглашенных! Все напрасно! Когда кандидатуру отвергают, никто не объяснит тебе, почему. Быть может, по той причине, что зачастую это действительно необъяснимо. Бесс, к примеру, до войны была красавицей, какую редко встретишь. Это сейчас она подрастеряла свои необычайные достоинства – вместе с надеждой попасть на бал, – но тогда…