Андрей Сенников - Девять

Горохов мял салфетку, спрятав руки под столом. Он хотел закрыть глаза, ему пришло в голову, что сейчас он совсем один.

Чай остыл.

— Давайте приберёмся, — предложила Люся.

Быстро убрали со стола, на кухне зашумела вода. Игорь сложил стол-книжку и отодвинул тумбу.

— Спать не хочется, — сказал он. — А вам?

— Да, не очень, — Горохов стоял посреди комнаты, словно в растерянности. Не хотелось уходить. Не хотелось ложиться в постель и смотреть сухими глазами в стену, ожидая… ожидая…

Игорь потер ладони.

— Тогда, я предлагаю партию-другую. И ещё кое-что, — он подмигнул.

Люся заглянула в комнату минут через сорок.

— Ого! — воскликнула она. — Сибаритствуем!

Инна выглянула из-за Люсиного плеча:

— Ага! Утро. Джентльмены пьют и закусывают…

Она хихикнула.

— Девочки, — Горохов прочистил горло и повторил, — девочки, мы тут посидим немножко, ладно?

Шахматный стол, сделанный на заказ, Игорю подарили друзья. Большой, лакированный короб на складных ножках, на верхней крышке которого, ближе к одному краю, из разноцветного шпона выклеена доска, а под крышкой, в подложках их красного бархата располагались набор классических шахматных фигур и часы. Горохов с Игорем утопали в креслах, придвинутых к столу, а там, где на столе обычно выставлялись часы, сейчас красовалась пузатенькая бутылка «Арарата» и пара коньячных бокалов ей под стать. Розетка с фисташками, скромно притулилась на краешке стола. Игроки только-только разыграли гамбит.

— Альберт Васильевич, — улыбнулась хозяйка. — Для полноты картины, я разрешаю вам закурить эту красивую трубку. Мятов прав, как всегда: вам идёт, даже если вы ее просто в руках держите…

— Ну-ну, — сказала Люся. — Тогда я пошла…

Дверь за женщинами закрылась, Игорь сделал свой ход, плеснул в бокалы и поощрительно кивнул:

— Закуривайте, закуривайте…

Горохов неумело набил и раскурил трубку, осторожно затянулся. Он читал о «холодном» курении и попытался применить свои знания на практике. Аромат у табака был шикарный. Трубочный фильтр хорошо держал смолу, в горле не першило, вопреки опасениям. Игорь достал из серванта пепельницу, придвинул ближе к столу торшер с подставкой под неё и поднял бокал. Коньяк качнулся, оставляя на стенках заметную маслянистую плёнку. Пригубили.

Внутри разогрелось, обмякло, волны побежали по телу. Дымок щекотал ноздри, чашка трубки, удобно прикорнув в ладони, грела её ответным теплом. Он подавил желания коснуться Игоря, и тут же натолкнулся на его внимательный взгляд поверх бокала.

— Альберт Васильевич, вы как будто чего-то ждёте… или испуганы чем-то… Что с вами?

Горохов рассказывал минут тридцать.

Безобидный вопрос, почти между прочим, открыл шлюзы, и потоком хлынуло: мысли, тревоги, страхи. Игорь слушал, катая бокал в ладонях, не перебивал. Трубка погасла, но, рассказывая, Горохов изредка посасывал мундштук, словно надеялся вытянуть последнее, горьковатое тепло. Рассвело, но окно казалось занавешенным снаружи белой простынёй. Горохов замолчал.

Игорь поднёс бокал к лицу, но пить не спешил. Взгляд блуждал по доске, словно он не слушал, а размышлял над очередным ходом. «Ну, вот и всё», — подумал Горохов, и горечь во рту сделалась невыносимой. Он осторожно положил трубку в пепельницу, не выбивая, чашечка казалась выжженным глазом.

— Когда пили чай, вам показалось, что кто-нибудь из нас… ненастоящий? — начал Игорь.

— Да. — Горохов испытал облегчение. Игорь воспринял всё всерьёз, и было бы жаль…

— Как же вы с этим?..

— Живу? — Горохов пожал плечами. — Пока не научился…

Игорь покивал, поставил бокал на стол и взял бутылку.

— Вы ведь не местный? — спросил он.

— В смысле? — Горохов растерялся. Он смотрел, как Игорь разливает: дозы несколько пугали. Не потому, что соответствовали худшим образцам сермяжной культуры пития или оскорбляли сам напиток, они не предвещали ничего хорошего, что бы это ни было, но не головную боль с похмелья. Облегчение куда-то испарилось. Он вновь взял трубку, чтобы занять руки, но неожиданно для себя принялся вычищать её, поставив пепельницу на стол и придвинув поближе к себе бювар с принадлежностями, интуитивно догадываясь о назначении тех или иных предметов.

— В смысле, родились не здесь, — сказал Игорь и убрал опустевшую бутылку.

— Да, мы переехали в Кирчановск из Новосибирска лет двадцать пять тому… Люсе предложили хорошую должность на кафедре университета…