Дин Кунц - Шорохи

– Странно, что на ковре не выросли грибы, – усмехнулся Тони.

Они отодвинули тяжелые засовы на ставнях и чуть-чуть приоткрыли окна. Джошуа сказал:

– Хилари, здесь, на первом этаже, осталось открыть окна только в столовой и на кухне. Возьмите их на себя, а мы с Тони поднимемся на второй этаж.

– Хорошо, – согласилась она. – Я мигом.

– Фу! – с отвращением воскликнул Тони, поднявшись на второй этаж. – Здесь воняет еще сильнее.

Дом потряс новый удар грома. Задребезжали окна и двери.

– Вы обойдите комнаты справа, – предложил адвокат, – а я – те, что в левом крыле.

Тони пошел направо и заглянул в швейную. Здесь его фонарик высветил допотопную швейную машинку, а неподалеку – более современную, электрическую; рабочий стол и два манекена у окна. Тони подошел к окну, положил фонарик на пол и взялся за ржавые засовы.

Джошуа посветил фонариком в первую же комнату на левой стороне и увидел кровать, тумбочку, шифоньер и два заколоченных окна напротив двери. Он переступил через порог, сделал два шага вперед и вдруг почувствовал, как что-то толкнуло и обожгло ему спину. Он понял, что это нож, и резко обернулся. Луч фонарика высветил искаженное злобой лицо Бруно Фрая. Тот успел вытащить клинок и теперь всадил его в правое плечо адвоката. На этот раз клинок застрял глубоко, и Бруно с трудом вытащил его. Защищаясь, Джошуа выставил вперед левую руку, и лезвие ножа распороло ему предплечье. У него подкосились ноги, и он рухнул на пол, в лужу собственной крови. Тогда Бруно выбежал из комнаты. Джошуа попытался крикнуть, чтобы предупредить Тони, но из горла вырвалось лишь негромкое шипение.

Чертыхаясь, Тони кое-как справился с ржавым железом. Окно было приоткрыто. Дождевые капли попали Тони на лицо, но сейчас он был даже рад этому.

Снова сверкнула молния и грянул гром. Тони шагнул из швейной комнаты – прямо на лезвие ножа Бруно Фрая.

Хилари открыла ставни на кухне и на несколько секунд застыла у окна, глядя на омытую дождем траву на лужайке. И вдруг в конце лужайки, в двадцати ярдах от заднего крыльца, она увидела земляную насыпь или склон невысокого холма, а у подножия насыпи, под небольшим углом к земле, – массивную дверь.

Хилари так удивилась, что на мгновение заподозрила, будто ей померещилось. Она напрягла зрение, но дверь не исчезла.

Хилари выбежала из кухни и бросилась искать Тони с Джошуа, чтобы рассказать им о своем открытии.

Тони прекрасно знал, как защищаться от бандита с ножом. Он много занимался самообороной, и ему пару раз приходилось попадать в подобные переделки. Но сейчас он никак не ожидал нападения.

Фрай нацелил клинок прямо ему в лицо. Тони удалось чуть-чуть отвернуться, и лезвие задело ему голову; оттуда хлынула кровь.

От боли Тони выронил фонарик.

Фрай действовал стремительно. Следующий удар ножа пришелся на левое плечо. Рука онемела.

Тони каким-то чудом нашел в себе силы нанести Фраю удар кулаком снизу – прямо в тестикулы. Громила взвыл и отшатнулся, вырвав из Тони нож.

Из вестибюля послышался голос Хилари:

– Тони! Джошуа! Идите посмотрите, что я нашла!

Фрай крутанулся на голос и устремился на лестницу, забыв об истекающем кровью, но все еще живом Тони.

Тот с трудом поднялся на ноги, но пошатнулся и прислонился к стене. Все, что он мог сделать, это крикнуть:

– Хилари, беги! Беги! Фрай!

Не дождавшись ответа, Хилари решила подняться наверх и вдруг услышала отчаянный вопль Тони. Сначала она не поверила своим ушам, но уже в следующую секунду послышался топот по лестнице и знакомый голос:

– Сука! Сука! Сука!

Ошеломленная Хилари кинулась к выходу, но поняла, что не успеет добежать. Она метнулась на кухню в надежде выхватить из ящика столовый нож. Но было уже поздно. Тогда она рванула заднюю дверь и выскочила на крыльцо черного хода. Дождь и ветер хлестали по лицу.

Хилари сбежала с крыльца. Сзади нее, в нескольких ярдах, тяжело пыхтел Фрай, без умолку повторяя: «Сука! Сука! Сука!»

Нет, ей не добежать до гондолы, не успеть привести механизм в действие.

Единственное место, где можно укрыться, – погреб.

Хилари добежала до наклонной двери и, каждую секунду ожидая удара ножом в спину, сорвала задвижку. Но удара не последовало. Она рванула дверь и заглянула внутрь, в чернильную тьму. Потом обернулась.

Бруно застыл, словно вкопанный, в шести футах от нее.

– Сука, – пробормотал он, но на сей раз в его голосе слышался страх, а не ярость.