Ольга Панова: Ведьмы и сила четырех стихий

— Рано приехали. Надо подождать еще полчаса. Есть идеи?

Вопросительно покосившись на подругу и уперев руки в боки, она медленно направилась вдоль забора.

— Ну, не знаю. Думаю, будет правильно посидеть на скамейке и немного подождать. Может, хозяйки нет дома…

— Попробую убедиться в этом лично. Пойду, взгляну в огород, может, она грядки полет или ягоды собирает.

Двигаясь вниз по тропинке, Марья иногда вытягивала шею, заглядывая через забор. Сквозь редкие щели можно было различить плодовые деревья и яркие цветы, небольшую баньку и уютную беседку в саду. Однако хозяйки нигде не было видно. Сорвав белоснежную ромашку, она разочарованно вздохнула и побрела назад к воротам.

— Ничего не попишешь, придется подождать.

Воткнув цветок за ухо, девушка села на скамейку и прикрыла глаза. В отличие от нее, Юлия вытянула ноги и принялась рассматривать мрачный забор.

— Признаться честно, такого я не ожидала. Ехали фиг знает сколько, даже раньше назначенного срока притащились, а ее дома нет. Вот ведь какая пунктуальность. Ладно, подождем минут сорок, и если что, то поедем назад в город. А то мне как-то не по себе здесь. И аборигены какие-то невеселые…

— Да ерунда, — не открывая глаз, промямлила Марья, — по мне — так и час можно подождать. Она ведь не виновата, что мы раньше на полчаса примчались.

Повисло молчание. Каждый углубился в собственные мысли.

Вдалеке у леса показалось стадо пятнистых коров. Звеня колокольчиками, буренки мерно жевали траву, изредка поглядывая на седого пастуха. Покосившись на опушку, Юля неожиданно для себя вдруг спросила:

— Марья, как у тебя в театральном?

— Все ровно, ничего экстремального. Сдаю сессию потихоньку, осталась пара экзаменов и — привет, каникулы. Если честно, я бы и летом продолжала учиться. Не вижу смысла в отдыхе — отвлекает. А у тебя как?

— А! Тоже ничего нового. Все как всегда. Мать предложила на лето к ней приехать, погостить. Говорит, что ужасно соскучилась по мне. Да и я по ней скучаю, только у меня другие планы. Думаю устроиться куда-нибудь на лето, поработать немного. Я ведь уже девочка взрослая, как-никак двадцать лет. Пора бы и самой о себе заботиться. Жаль, что отца рядом нет, он был моим лучшим другом.

— А что с ним случилось? Ой, извини, ты, наверное, не любишь об этом говорить, и не мое это дело…

— Да нет. Здесь нет ничего криминального. Просто его смерть была для меня полной неожиданностью. Отец всегда был красив, элегантен и слегка пьян. Его окружали казино, рестораны и многочисленные приятели. Разбрасываясь деньгами, он не задумывался о завтрашнем дне. Его интересовала жизнь здесь и сейчас. Остальное — гори синим пламенем. Однажды в пьяном угаре он держал пари, что может вытерпеть любую боль. Прострелив правую руку травматическим пистолетом, случайно зацепил артерию. Гости и друзья веселились, играли в карты, не обращая внимания на то, что их друг истекает кровью. Он умер в тридцать восемь лет — в разгар веселья, в своем собственном доме.

— Сочувствую.

Поправив очки, Юля снова посмотрела в сторону дома. Резные ставни и бревенчатые стены были покрашены зеленой краской, впрочем, как и забор, и ворота.

Внутри двора что-то громко стукнуло, затем послышался недовольный женский голос. Через секунду дверь в воротах приоткрылась. Сквозь небольшой зазор девушки увидели высокую женщину лет шестидесяти в мешковатом одеянии, отдаленно напоминающем женское платье. У нее было остренькое личико со множеством мелких морщин, красноватые глаза и острый нос крючком.

Не зная, как себя вести, девушки неловко поднялись со скамьи и медленно направились к воротам дома. Однако властный голос Прасковьи заставил их остановиться:

— Кто вы? Надеюсь, по записи?

— Здравствуйте, — голос Марьи заметно дрожал, — я вам звонила вчера вечером, по поводу порчи. Вы пригласили нас приехать сегодня к пяти…

— Ясно! Значит, так, — продолжая стоять у приоткрытой двери, женщина громко скомандовала: — Корыто с водой видите? Берите палки с тряпками и вытирайте подошвы своей обуви.

После чего с громким стуком захлопнула дверь. Захлопав глазами, Юлия медленно повернулась к подруге и тихим шепотом спросила:

— Она всегда такая гостеприимная?

Пожав плечами, Марья ловким движением руки вынула из корыта палку поменьше и опустила ее на резиновый коврик. Отчего-то эта ситуация стала ее забавлять. Широко улыбнувшись, девушка подмигнула подруге:

— Это всего лишь ее просьба, ничего личного. Думаю, дальше все будет намного проще.