Чарльз Де Линт - Призраки в Сети

Краем глаза я вижу, как Джорди качает головой. Даже при том, чего он нагляделся в последнее время, эта история с эльфами кажется ему слишком похожей на сказку.

— Ну хорошо, — говорю я. — Допустим, компьютеры — это ведь порталы, ну, своеобразные двери в Другой Мир — то, чем пользуется Венди, когда уходит туда.

— При этом ей непременно нужно держать в руке маленький красный камешек, который ей дал этот парень, Коди.

— Ну, в общем, принцип понятен. Что-то должно быть катализатором, чтобы эти тайные двери открылись. Для Венди эту роль выполняет магический камень. Для тех, кто исчез, это что-то связанное с «Вордвудом». Нам остается выяснить, что именно.

Даже не знаю, кого я сейчас убеждал — его или себя, — а мы тем временем пересекаем Грейси-стрит и направляемся в Катакомбы, которые еще называют Сквотландией. [6] От англ . squat — вселиться в пустующий дом без разрешения владельца.

Эта часть города — настоящий ад. Никогда не поверю, что городской совет допустил такое. Или если даже и допустил, то потом не сделал попытки исправить. Это проклятая часть города: квартал за кварталом — брошенные дома и пустыри. За исключением нескольких сквозных улиц, в большинстве случаев пролегающих с юга на север, остальные забаррикадированы руинами, проржавевшими кузовами автомобилей и другими, вообще не поддающимися опознанию и описанию обломками. Крысы здесь вырастают величиной с кошку, на них охотятся огромные стаи одичавших собак.

На это не только тяжело смотреть — здесь опасно. Собаки не единственные существа, которые безнадзорно бродят по Сквотландии. Здесь устраивают свои вечеринки байкеры, здесь прячутся преступники, поэтому в Катакомбах ты вне зоны полицейских радаров. Здесь потерянные для общества и пропащие обретают последний приют: беглые, бездомные, сумасшедшие, спившиеся.

Я думаю, у всего на свете есть душа — у людей, животных, растений, минералов, воды. У всего. Даже у мест, у частей города. Душа, которая в отчаянии нависает над этими улицами. Когда я оказываюсь в этом месте, во мне просыпаются давно пережитые и забытые страдания и начинают давить. Может быть, это и заставляет меня снова заговорить — все, что угодно, — только бы отвлечься, даже если для этого придется повторить Джорди то, что я уже говорил. Но вообще-то, мы не общались толком целые годы, так что мне теперь трудно припомнить, чем я делился с ним, а чем — нет.

— Но попасть на секунду в Другие Миры… — говорю я. — Может быть, истинная причина, по которой я воздерживаюсь от визитов туда, — совсем в другом. Стоит мне пересечь границу — и готово: путешествие всей моей жизни закончено.

Джорди озадаченно смотрит на меня.

— Люди, которые охотятся за волшебным, все время забывают, — говорю я ему, — что поймать это самое волшебное — совсем не главное. Все дело в том, как ты ведешь себя и чувствуешь себя в пути.

— Это как в дао, — кивает он. — Важно само путешествие.

— И со всем остальным тоже, если задуматься. Не могу припомнить ничего, с чем дело обстояло бы иначе.

Джорди снова кивает:

— Вот почему я не слишком забочусь об успехе. Я просто хочу сочинять музыку.

Я удивлен, — оказывается, мы многого не знаем друг о друге. А я никогда об этом не думал… о том, что его отношение к музыке может быть сродни моей погони за магией. В конце концов, и то и другое — всего лишь призраки.

Мы оставляем Катакомбы позади и въезжаем на более цивилизованную территорию. Сейчас на Уильямсон-стрит стало полно закусочных-фастфуд, перчаточных мастерских и ателье, магазинчиков, торгующих со скидкой. В более старых зданиях на верхних этажах все еще сдается жилье. У зданий поновее — стоянки для машин самых разных размеров и конфигураций. И наконец начинаются старые районы города: многоквартирные дома, постройки из вагонки, кирпичные здания лепятся друг к другу. Мы все еще очень далеко от пригорода с аккуратными домиками и лужайками.

Я снова закуриваю и обнаруживаю, что думаю о своей тени, этой ускользнувшей части моего детства, этом Гекльберри Финне в женском обличье, ушедшем бродить куда-то, отделившись от меня. Среди теней редко попадаются такие самостоятельные, как моя. Интересно, встречался ли когда-нибудь Джорди со своей тенью и какая она? Или, может, он даже не знает, что она у него есть. Большинство людей об этом не знают. Если они и вступают в контакт со своими тенями, то только во сне, и то не понимая этого.

Потом я вспоминаю, как они с Джилли подходят друг другу. Она вполне может быть его тенью. Я уже почти начинаю верить в это, но тут мы сворачиваем на улицу, где живет Холли, и я сбиваюсь с мысли.