Чарльз Де Линт - Призраки в Сети

— В чем преимущество компьютеров перед нами? — спрашиваю я. Когда он пожимает плечами, я отвечаю сам: — В том, что они могут одновременно выполнять несколько задач и быстро обрабатывать данные. Они проделывают это так же легко и естественно, как мы с тобой дышим.

— Но предположить, что они подслушивают…

— Я понимаю.

Самая глупейшая паранойя, связанная с компьютерами, — это миф о том, что правительство, враги, соседи, да не важно кто, могут увидеть, чем вы занимаетесь, через экран вашего компьютера. Это даже не новая идея. Мне приходилось слышать то же самое о телевидении. Когда слышишь такое, обычно только усмехаешься, но сейчас, держа в голове мысль о духах, которые «ревниво охраняют свою частную жизнь», как выразилась Эсти, задумываешься: а так ли эта мысль абсурдна?

Принимая во внимание то, что произошло с Саскией, и то, как духи защищаются, стирая всякое упоминание о себе из электронной среды, можно ли поручиться, что они не наблюдают за нами с экранов наших телевизоров и компьютеров? Может быть, они населяют не только киберпространство? Может быть, они способны проникать в любой прибор, при эксплуатации которого используется электроника?

А как насчет спутников? Возможно, духи могут видеть и слышать нас с неба, из бытовых приборов, из всего, что мы включаем в электрическую розетку…

Думаю, надо еще раз позвонить Эсти. Предупредить ее о том, что наш с ней разговор по телефону могли слышать духи. Но у меня ведь нет ее номера. И, кроме того…

Я встряхиваю головой и запрещаю себе думать об этом, чтобы не сойти с ума.

— Хочешь проехаться со мной к Холли? — спрашиваю я Джорди.

— Конечно. Все равно не засну.

Боджо стоял один в библиотеке дома Келледи и чувствовал себя смертельно уставшим. Потолки были почти четырнадцати футов в высоту, как и полагается в богатом особняке. Он смотрел на книжные шкафы, от пола до потолка, высящиеся вдоль стен. Шкафы были везде, кроме дверного проема, где он и стоял, и западной стены напротив него, где между книжными стеллажами умещалось стрельчатое окно с низким подоконником, достаточно широким, чтобы на нем удобно уселись двое.

Здесь было слишком много книг. Он медленно прошелся по комнате, читая надписи на корешках. Книги о музыке, беллетристика, история, биографии, сказки, эзотерические тексты — некоторые на столь экзотических языках, что Боджо не знал, что это за алфавит. Он иногда не понимал, алфавит это или некий секретный код вроде тех значков, которые люди его племени оставляют на стенах зданий или на обочинах дорог в качестве посланий друг другу.

Книги были расставлены совершенно бессистемно. Но даже если бы их разложили перед ним как на выставке, как сказала бы тетя Джен, все равно у Боджо не было четкого представления о том, что именно он ищет.

Вообще-то, он не был книжным червем — вот в чем состояла главная проблема. Боджо шел от устной традиции, когда все пересказывается старшими младшим или просто остается в истории племени, передающейся от поколения к поколению. Он умел читать, но редко открывал книгу с тех пор, как научился этому. С книгами у него были какие-то мистические ассоциации, и библиотека являла собой блестящий пример таковой.

Он знал, что книги подразделяются на две большие категории: те, которые читаешь для развлечения, и те, которые читаешь для того, чтобы почерпнуть в них какие-нибудь сведения. За годы посещений дома Келледи он неоднократно видел, как Мэран или Сирин входили в библиотеку с какой-нибудь проблемой, снимали с полки книгу и в ней находили решение.

Но они-то знали, что конкретно ищут или, по крайней мере, где следует искать. А кроме того, они часто находили то, что им было нужно, в беллетристике, а не только в справочной литературе.

Тяжело вздохнув, Боджо постоял еще в библиотеке, скользя взглядом по корешкам книг. В конце концов он решил, что у Сирина и Мэран просто особый дар находить нужную книгу и библиотека как таковая ни при чем. То, что нужно ему, он должен искать сам, без помощи книг.

И он вышел из дома Келледи с его флюгерами и башней и направился по тропинке под дубами к дороге. Он окинул взглядом Стэнтон-стрит, а потом, полуприкрыв глаза, запрокинул голову. Так он стоял довольно долго, спокойный и сосредоточенный.

Тот, кто не чувствует, подобно ему, устойчивой связи между этим миром и мирами, с которыми он граничит, не заметил бы того, что Боджо получал «из воздуха». Он искал волшебное, и его было кругом полно, но он также искал и мудрости, а это обнаружить было гораздо сложнее.