Чарльз Де Линт - Призраки в Сети

Но я — другое дело. Я родилась вне Вордвуда и не изменилась, как все остальные, когда попала на этот сайт. Вероятно, он решил, что я — его обратный билет.

Есть только одна небольшая проблема, о которой он пока не знает: нас двое в моем теле.

«Пусть возьмет меня», — говорит Саския, и я понимаю, что она одновременно со мной все это просчитала.

«Но…»

«Сейчас не время обсуждать и спорить, — говорит она, — кроме того, это все-таки твое тело — ты и оставайся в нем».

Итак, пока я изо всех сил сопротивляюсь заклинанию, которое хочет разорвать меня, она сама хватается за него. После короткого замешательства давление у меня в голове снижается. Либрариус завладевает духом Саскии и покидает мое сознание вместе с ним.

Я снова начинаю четко видеть, но притворяюсь, что заклинание сработало, и грациозно оседаю наземь, стараясь при этом не слишком сильно удариться головой. Не стоило беспокоиться. Либрариус предусмотрительно подхватывает меня, прежде чем моя голова успевает коснуться земли. Наверное, бережет свою «новую одежду».

Он склоняется ко мне. Я лежу на полу, пытаясь придумать, как бы отвлечь его внимание. Хоть бы Джексон сделал что-нибудь. Но помощь приходит с самой неожиданной стороны, хотя, пожалуй, мне следовало ожидать чего-то подобного теперь, когда Саския свободна. Мои глаза закрыты, я оставила только щелочки. Сквозь ресницы я вижу, как Либрариус поворачивается к Саскии, которая пошевелилась. Я-то думала, это удивит его, но, оказывается, он к этому готов.

— Вот видите, — говорит он ей, — не такой уж я жестокий. Будь я действительно жесток, я бы не обеспечил вашей душе временное жилище.

Я не знаю, что делает Саския. Села ли она, ведет ли себя нормально и адекватно. Или полностью дезориентирована.

Это не важно. Сейчас важно, что она отвлекает его внимание.

Я открываю глаза, бесшумно поднимаюсь на ноги и вижу, что библиотекарь стоит ко мне спиной. Вот тут-то и пригождается моя природная храбрость. Не раздумывая ни секунды, я подхожу к нему сзади и бью ногой ему между ног, туда, где больнее всего.

И знаете, что оказывается? Он не евнух!

Он сгибается пополам и вопит от боли — еще как! Я его сильно ударила, по-настоящему. Но он все не выбывает из игры. Несмотря на ужасную боль, которую он сейчас испытывает, его золотисто-голубая аура расширяется. Он все еще прищелкивает пальцами. И пытается что-то сказать.

Этого нельзя допустить.

Я снимаю с ближайшей полки добротный тяжелый том — «Золотой Сук», как я успеваю прочесть, — и обрушиваю его библиотекарю на голову. Мне приходится ударить трижды, прежде чем он оседает на пол и затихает. Я отрываю от него взгляд и вижу, что Саския сидит, привалившись спиной к книжному шкафу.

— Как ты? — спрашиваю я.

Она не отвечает, только губы слегка изгибаются. Ее взгляд еще только ищет мое лицо, ее слух ловит мой голос.

— Ты уже там, внутри, да? — спрашиваю я. — Все нормально, все функционирует?

— Сейчас… м-минутку…

Голос у нее хрипловатый от долгого молчания. Наверное, у нее перед глазами все плывет.

— Да сколько угодно, — разрешаю я.

А я пока отвязываю Джексона от стула.

— А ты как? — спрашиваю, ослабив веревки. — Можешь стоять?

— Н-не… не знаю…

Кажется, он тоже не в лучшей форме, но постепенно приходит в себя. Я распутываю последние веревки, и он начинает, пока сидя, растирать себе руки и ноги.

— Он… он умер? — спрашивает Джексон.

Мне не приходится переспрашивать — кто.

— Не знаю, — отвечаю я.

Я не останавливаюсь, пока не отвязываю веревки от самого стула. Я беру их, иду к распростертому на земле Либрариусу и принимаюсь за работу: связываю ему запястья за спиной, еще одной веревкой крепко прикручиваю руки к туловищу, а третью — обматываю вокруг щиколоток. Оторвав кусок от рукава его рубашки, делаю из ткани кляп и затыкаю ему рот, а последний кусок веревки использую, чтобы этот кляп закрепить.

— Думаешь, это его удержит? — спрашивает Джексон.

Я пожимаю плечами:

— У тебя есть идея получше? Кажется, чтобы сотворить что-нибудь волшебное, ему нужно шевелить руками и говорить.

— Но ты ведь сказала, что он бог.

— Нет, я сказала, что он могущественный дух — действительно что-то вроде бога, но я употребила это слово лишь для того, чтобы стал ясен масштаб.

— Но ведь даже могущественный дух…

— Да знаю, знаю, — отвечаю я ему. — Он для нас недосягаем. Но пока мы не можем придумать для него ничего понадежнее, пусть полежит так.