Кира Фэй - Непорочность

Томми притянул меня к себе, и я неуклюже положила ладонь на его плечо. Его рука обняла меня за талию, и мы принялись топтаться на месте, как обычные танцующие подростки.

- Ты как деревянная, - ухмыльнулся парень. Мне хотелось сказать, что в отличие от него я не бегаю по утрам, не занимаюсь несколькими вида спорта и не торчу без конца в тренажёрном зале. Но я промолчала. Это дало бы ему лишний повод для раздумий.

- Пиноккио, - пробормотала я, вспоминая мультик про деревянного мальчика, который мы с Томми смотрели в первую неделю после того, как меня к нему приставили.

- Знаешь, когда я думаю о чём-то, когда задаюсь вопросом, ответ обычно произносит твой голос, - он как-то смутился и по-джентельменски покружил меня, внимательный взгляд его голубых глаз скользил по моему лицу.

- Что ж, парень, видимо внутри тебя сидит женщина, - передёрнула я плечами, хотя получилось неравно и в самом деле деревянно.

- Я схожу с ума? - мы остановились, хотя музыка ещё продолжала литься. Я начала чувствовать насколько хрупким стал его сон. Он выглядел очень обеспокоенным. Ну, ещё бы, ведь он слышит мой голос, иногда чувствует моё присутствие, видит меня в жутко реальных снах...Я бы тоже забеспокоилась!

- Мой ответ ты сочтёшь правдой?

- Да, - незамедлительно ответил он. Я почему-то улыбнулась, но не так как хотелось бы, а вытянуто, измученно.

- Нет, Томми, ты не сошёл с ума и тебе это не грозит. А мой голос, вероятно, звучит потому, что ты бы не поверил сам себе. Именно поэтому он стал девичьим. Так что, слушай его, он плохого не подскажет, - я подмигнула и отпрыгнула назад.

- Ты существуешь где-то на самом деле или только в моей голове? - на его лбу снова образовалась складка, а рука неожиданно потянулась к моему лицу. Я застыла.

- Я существую на самом деле в твоей голове, - снова улыбнулась я и сон закончился. Я по-прежнему лежала на кровати подопечного, он лежал рядом с закрытыми глазами, но чувствовала, что он больше не спит. Снова его мысли неслись бешеным потоком и были они лишь обо мне. Что ж, явно не стоило заглядывать к нему в сон. Но мне показалось, что это пошло ему на пользу, ведь он так бы и боялся одиночества в новом доме.

Снаружи было темно. Взглянув на будильник, я поняла, что ещё нет и семи утра.

- Кайла, - прошептали вслух губы Томми, и я нервно вздрогнула. - Какой замечательный сон...- на его губах появилась глупая улыбка, и он перевернулся на бок, таким образом, оказываясь со мной лицом к лицу. В темноте я рассматривала его лицо, которое теперь не было напряжено. Тусклый свет просачивался через окно, был уже поздний март, но в этом городе ещё лежало немного снега.

А мой подопечный так повзрослел. Казалось, до этого момента я не замечала. Нет, конечно, за шесть лет он подрос, стал очень симпатичным добрым парнем. Но я не видела этого так, как сейчас. Что таить, я всегда любила этого парня странной любовью. Как однажды мне сказал Фрост, так любят брата или сестру, ну, или кошку и собаку. Мне постоянно хотелось заботиться о Томми, хотелось, чтобы ему было хорошо. Это не изменилось, изменились лишь мои желания...Мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы он видел меня, знал, что я существую, чтобы он смотрел на меня, а не насквозь.

Хорошенько стукнув себя по лбу, я перекатилась с кровати и плюхнулась на пол. И чего на меня нашло? Дура! Доигралась...Раньше мне нравилась моя особая связь с этим парнем, она помогала в работе, ведь мой голос звучал очень реально, а значит и смысл доходил больше. Но теперь я понимала, что давно переступила грань, ещё тогда, во сне. В обязанности непорочности входило лишь быть голосом совести над ухом человека, объяснять, что такое хорошо и что такое плохо. Помогать делать выбор в сторону добра, в сторону блага всех. Я же на протяжении шести лет оберегала Томми от всех бед, утешала, когда он болел или ссорился с кем-то, помогала собраться с духом перед важным матчем. Я не просто хранила его непорочность, я стала подобием ангела-харанителя, который как раз и был в отпуске шесть лет. Я позволила слишком много, слишком часто контактировала с ним...

- Идиотка, - пролепетала я еле слышно. Томми заворочался на кровати, его мысли говорили о том, что он думает о переезде, о старых друзьях. Правда особых мыслей о Келли не было, что было хорошо, будет меньше страдать...Ну, вот снова! Снова я пекусь о его душевном состоянии, хотя надо следить лишь за тем, чтобы он не совершал противозаконных действий и т.п.

Так, до десяти утра, пока Том не встал с постели, я лежала, развалившись на полу его комнаты, и упрекала себя, обещая, что с этого дня всё будет иначе. Стоит отдать мне должное, я продержалась целых два часа в абсолютной тишине, не комментируя мыслей парня. Ну а потом, когда он стал раздумывать над тем, чем бы заняться на новом месте жительства, я не выдержала. Потому что ему, видите ли, пришла мысль записаться на борьбу.