Мелисса де ла Круз - Любовь на крови

Красавица барменша небрежно отмахнулась от них.

— Твои деньги сегодня не котируются. Лучше сделай мне одолжение. Что бы ты ни собрался сделать — не делай этого. Потому что не поможет.

Оливер покачал головой и положил несколько купюр на стойку бара как чаевые.

— Спасибо за выпивку, но я понятия не имею, о чем ты говоришь, — пробормотал он, стараясь не смотреть девушке в глаза.

Откуда она знает, что он задумал? И какое ей до этого дело?

Оливер вышел на улицу, под ночное безоблачное небо Нью-Йорка. В такой вечер еще совсем недавно они с Шайлер непременно отправились бы бродить по городу, куда глаза глядят. Теперь они не будут больше поздним вечером пить капучино в кафе «Реджио». Не будут пробираться в маленькие пабы, чтоб послушать новых исполнителей фолка. Не будут провожать ночь и встречать утро за ранним завтраком в «Яффе». Ничего этого больше не будет. Никогда.

А, ладно! Машина с шофером ждала его у тротуара. Оливер назвал адрес. К завтрашнему дню он забудет обо всем, включая ее имя. А если повезет, то и свое собственное.

Оливер не ожидал, что в доме крови, с его видом борделя позапрошлого века, бархатными диванами и тусклым освещением, обнаружится такое современное медицинское оборудование. Жующая сигару мадам, отправившая его на верхний этаж, сообщила Оливеру, что он должен пройти медосмотр, прежде чем она сможет зарегистрировать его как фамильяра дома.

— Нам необходимо убедиться, что у вас нет никаких болезней, способных доставить неудобство нашим клиентам, — объяснил врач, посветив фонариком в горло Оливеру.

Оливер хотел было кивнуть, но открытый рот мешал, и он решил просто промолчать. Затем его истыкали иголками — брали кровь на анализы. Когда медосмотр завершился, Оливера провели в другую комнату и представили местному психиатру.

— Дефамильяризация, то есть снятие маркеров нашего изначального вампира, — это процесс не физический, — сообщил врач. — Яд в вашей крови — это проявление любви, которое вы ощущаете к вашему вампиру. Мы здесь занимаемся тем, что искореняем эту любовь и помогаем отмежеваться от ее власти над вашей психикой, и тем самым уничтожаем яд.

Этот процесс может оказаться болезненным, а исход его — непредсказуемым. Некоторые фамильяры испытывают утрату, которая оказывается сродни смерти. Другие полностью теряют воспоминания о своем вампире. Каждый случай уникален, как и каждые отношения в паре «вампир — человек». — Врач принялся что-то наскоро писать в своем блокноте. — Не могли бы вы рассказать мне что-нибудь о ваших взаимоотношениях?

— Мы были друзьями, — отозвался Оливер. — Я знал ее всю свою жизнь. Я был ее проводником. — К его облегчению, это сообщение, похоже, не вызвало у врача никакой отрицательной реакции. — Я любил ее. И люблю до сих пор. Не просто потому, что она мой вампир, — тут все сложнее.

— Например?

— Я имею в виду, что любил ее еще до того, как она меня укусила.

Оливер вспомнил, как пытался обмануть себя, думая, что полюбил Шайлер лишь с началом ее трансформации. Но это было неправдой. Он любил ее всю свою жизнь. Он просто лгал себе, чтобы было проще жить.

— Понятно. И плюс к этому священное целование. Это была ее идея или ваша?

— Думаю, нас обоих. На самом деле не помню… Мы собирались сделать это раньше, но пошли на попятный, а потом… ну, просто так получилось. Мы этого даже не планировали. Во всяком случае, в тот момент.

— Так значит, идея была ее.

— Пожалуй, да.

Врач велел юноше закрыть глаза, и Оливер послушно подчинился.

— Давайте начнем сначала. Вызовите в памяти все счастливые воспоминания, а затем отвергните их одно за другим. Расстаньтесь с ними.

Голос врача звучал у Оливера в голове. Юноша понял, что тот пустил в ход принуждение.

«Ты не связан с ней.

Ты больше не принадлежишь ей».

Под спокойный, монотонный голос врача в сознании Оливера начали возникать картины. Пятилетняя Шайлер, застенчивая и молчаливая. Девятилетняя Шайлер, любящая поддразнить и обидчивая. Пятнадцатилетняя Шайлер, прекрасная и спокойная. Гостиница «Мерсер». Бессвязное бормотание и неловкость. А затем — ее детская спальня, где все и произошло. Ее сладкий запах, ее любимые духи — жасмин и жимолость. Острота ее клыков, пронзающих кожу.

Оливер чувствовал влагу на щеках. Он плакал. Это было чересчур. Шайлер была повсюду, в каждом уголке его души, в его крови. Она была необходима ему, как кожа. Он не мог порвать с ней.