Стивен Кинг: Ночные кошмары и сновидения

Будь у меня пистолет! Будь у меня только пистолет! Я мог бы прикончить этого мерзкого лживого человека — будь у меня только пистолет!

Через несколько миль восторжествовал здравый смысл. Если бы у меня был пистолет, единственное, чего мне удалось бы добиться, — собственной смерти. Будь у меня пистолет, я бы отозвался на сигнал охранника, работавшего с домкратом, остановил машину, вышел из нее и начал поливать пулями пустынный ландшафт. Не исключено, что я мог бы даже ранить кого-то. Затем меня убили бы, закопали бы в неглубокой могиле, и Долан все так же продолжал бы ухаживать за красивыми женщинами и совершать поездки в своем серебристом «кадиллаке» между Лас-Вегасом и Лос-Анджелесом. Тем временем дикие звери пустыни раскопали бы мои останки и дрались бы из-за них под холодным светом луны. Я не отомстил бы за смерть Элизабет — просто никоим образом.

Телохранители, сопровождавшие Долана, — профессиональные убийцы, а я — профессиональный преподаватель начальной школы.

Это тебе не кино, напомнил я себе, выезжая снова на шоссе. Мимо промелькнул оранжевый щит с надписью: «Конец строительных работ. Штат Невада благодарит вас!» Я мог бы допустить ошибку, перепутав кино с реальной жизнью, предположив, что лысый школьный учитель, обладающий к тому же изрядной близорукостью, способен превратиться в полицейского, в «Грязного Гарри». При любых обстоятельствах ни о какой мести не может быть речи — сплошные мечтания. А свершится ли она вообще, эта месть? Моя мысль о (фальшивом объезде была такой же романтичной и далекой от дальности, как и желание выскочить из старого «бьюика» и осыпать врагов пулями. В последний раз я стрелял из малокалиберной винтовки, когда мне было шестнадцать, и ни разу в жизни не держал в руке пистолет.

Такое покушение невозможно без группы единомышленников — даже тот фильм, что я смотрел, при всей свой романтичности ясно это доказывал. Там действовали восемь или девять бандитов, разделившихся на две группы, поддерживающие между собой связь с помощью портативных раций. Более того, в операции принимал участие даже небольшой самолет. Он барражировал над шоссе, чтобы убедиться, что поблизости нет других автомобилей, когда броневик приблизится к месту поворота для «объезда».

Замысел кинофильма был, несомненно, придуман каким-нибудь тучным сценаристом, сидящим с бокалом коктейля в руке возле своего бассейна, у столика, на котором красуется щедрый набор карандашей и комплект сюжетов по Эдгару Уоллесу. И даже этому сценаристу понадобилась целая армия людей, чтобы осуществить свой замысел. Я был один.

Нет, из этого ничего не выйдет. Это был всего лишь фальшивый проблеск фантазии, такой же, как и многие другие, появлявшиеся у меня на протяжении нескольких лет: как, например, пустить ядовитый газ в систему кондиционирования воздуха в доме Долана, или подложить бомбу в его особняк в Лос-Анджелесе, или, может быть, приобрести какое-то по-настоящему смертоносное оружие — базуку, например — и превратить его проклятый серебристый «кадиллак» в огненный шар, катящийся на восток к Лас-Вегасу или на запад по шоссе 71 в сторону Лос-Анджелеса. О таких мечтах лучше забыть. Но они не покидали меня.

«Захвати его врасплох, отрежь от остальных , — шептал голос Элизабет. — Отдели его, подобно тому как опытная овчарка отгоняет овцу от стада по команде своего хозяина. Загони его в пустоту и убей. Убей их всех».

Нереально. Если бы спросили мое мнение, я сказал бы, что по крайней мере человек, сумевший остаться в живых так долго, как Долан, обладает, по всей видимости, тонким чувством опасности, умеет выживать. Это чувство настолько тонко, что практически переходит в паранойю. Долан и его телохранители сейчас же разгадают трюк с объездом.

«Но ведь они свернули с шоссе в тот раз, — напомнил голос Элизабет. — Они даже не колебались. Они последовали по проселочной дороге послушно, как овечки».

Но я знал — да, каким-то образом я знал! — что люди, подобные Долану, больше походящие на волков, чем на людей, обладают шестым чувством, когда заходит речь об опасности. Я мог украсть настоящие щиты с подлинным указанием объезда с какого-то склада дорожного оборудования и установить их должным образом. Я мог даже добавить флюоресцирующие конусы и дымящие котелки, испускающие черный дым. Я мог сделать все это, но Долан все равно почувствует мой запах пота — свидетельство моей нервозности. Почувствует через пуленепробиваемые стекла своего «кадиллака». Закроет глаза и вспомнит имя Элизабет в той полости, полной ядовитых змей, что заменяла ему мозг.