Бентли Литтл - Университет

Да, разворчался не по делу. Где же находится подлинный источник его раздражения?

Одна из первопричин удрученного состояния, несомненно, касается странности происходящих в университете событий. Весь этот бред наложился на его личные проблемы и усугубил их тем, что создал некий сюрреалистический фон для его и без того малоприятных переживаний. С самого начала нового учебного года вокруг произошло столько необъясненного и необъяснимого, столько напастей свалилось на университетский городок — впору схватиться за голову.

Однако Ян был честен с собой и не списывал все свои беды на внешние события. Основная причина его смятенных чувств, его смутной тоски лежала все-таки в нем самом, в его душе. Это было глубинное чувство неудовлетворенности — как академической жизнью в целом, та'; и повседневной преподавательской деятельностью. Его неудовлетворенность университетским бытием медленно росла на протяжении нескольких последних лет, и сейчас наступило что-то вроде кризиса давно и почти незаметно развивавшейся болезни.

Но жизнь уже отдана академической карьере. И возраст не тот, чтобы коренным образом все изменить. Да и что он может делать, кроме как преподавать?

Его опыт работы в "реальном мире", то есть вне замкнутого особенного университетского мирка, исчерпывался одним годом: сразу после получения диплома Ян двенадцать месяцев подвизался техническим редактором в авиационной фирме "Нортроп эйркрафт" и только потом стал преподавать в университете. Жизнь вне ученой среды ему резко не понравилась. Те, кто работал рядом с ним в "Нортроп эйркрафт", были полностью погружены в повседневные заботы, задавлены будничными хлопотами, одержимы желанием побольше заработать — словом, у них не было ни времени, ни желания задумываться о жизни вообще, рефлектировать о себе и своем месте в мире и прочих тонких материях. Разговоры этих людей вертелись вокруг грубо материального, их жизненные взгляды и политические убеждения складывались как-то стихийно и уже больше не менялись — им и в голову не приходило периодически подвергать сомнению жизненные ценности или хотя бы просто вдумываться в слова очередного кандидата в президенты страны.

Понаблюдав за этим будничным, бездуховным, полурастительным существованием, Ян пришел в ужас. Он был подавлен и напуган. Особенно его смутило то, что они с Сильвией с легкостью вошли в эту колею. Уже через пару недель они привыкли к убийственной рутине подобной жизни: просыпаться по будильнику в шесть, ложиться спать в десять; в будни заниматься любовью по средам и пятницам — вечером, перед сном. День был похож на день, неделя на неделю, они тупели, вели разговоры о том, что и где можно дешевле купить, у какой машины движок мощнее и куда выгоднее ехать отдыхать. Ян отлично понимал, что происходит. Он понимал, что опускается, что будничное благополучное существование его засасывает, но не видел возможности выпрыгнуть из трясины. В пятницу вечером посещение кинотеатра; в воскресенье утром закупки продуктов в супермаркете.

Если бы не положительный ответ из университета в Бреа, то могло случиться так, что Ян Эмерсон был бы обречен до самой пенсии крутиться белкой в колесе обыденной жизни, с ее суженными и неизменными горизонтами и одуряющим однообразием.

Таким образом, именно университету он обязан чудесным спасением из тисков рутины.

Поначалу Ян был в полном восторге от академического мира и упивался новым образом жизни. Все коллеги казались ему восхитительно умными и дерзкими мыслителями, обитающими на горних высотах духа — вот она, та насыщенная интеллектуальная атмосфера, та полная умных людей вселенная, о которой он чуть ли не сызмала мечтал!

В бытность техническим редактором в "Нортроп эйркрафт" ему начало казаться, что его надежды напрасны и прекрасного мира высокодуховных людей нигде на земле не существует И вдруг — такое счастье!

Первый год в университете Ян буквально на крыльях летал, довольный тем, что его упрямство и упорство в итоге принесло плоды, не зря он так долго и так интенсивно учился — теперь он преподаватель, он вхож в интимный кружок профессоров и интеллектуалов, его приглашают на вечеринки, на премьеры, на поэтические чтения, он посасывает коктейли в обществе людей, которые встречались с Юджином О'Нилом или учились в семинаре Артура Миллера и с которыми так приятно порассуждать о Фицджеральде или Хемингуэе, о сублимированных сексуальных влечениях в их творчестве.