Роман Грачев - …and action!

— Какую? — вступил в диалог Паша.

— Твою! Давай, гони ее сюда!!!

Паша не собирался выполнять эту просьбу. Он по-прежнему сидел у заднего бампера и целился в Филю.

— Ты глухой, сука?!!! Машину сюда гони, или я ему череп снесу! Не веришь?!

Паша дрогнул. Он опустил пистолет, выпрямился.

— Как тебе ее дать-то?

— Ключи бросай, баран! — велел Филя, нащупывая ногой ступеньку лестницы, чтобы начать спускаться. Сзади его подпирал, прикрывая с тыла, Дюша. — Бросай ключи, урод, и отходи на двадцать шагов! Все отошли отсюда быстро!!! Дали нам спокойно сесть!

Бойцы зашевелились. Пока водитель «девятки» разбирался с ключами, Виктор с видеокамерой наперевес двинулся вперед — прямо на вооруженных отморозков.

— Витя! — крикнул было вслед Михаил, но тот его уже не слушал.

Виктор принял решение — выйти навстречу своему страху. Он помнил, что чертова камера снимала его, и что все, кого она снимала, погибли, а значит, должен погибнуть и он. Но если прав Михаил, и можно разорвать эту проклятую цепь, то это нужно делать самому — быстро и без раздумий, как будто вырываешь гнилой зуб.

— Эй, ты! — заорал Филя, увидев парня, двигавшегося прямо на него с видеокамерой на плече. — Куда, сука!!! Всем сказано было отойти!

— Я журналист! — крикнул Виктор. — Я тебя снимаю для утренних новостей. Не стреляй!

Отступившие менты вновь подобрались, приподняли стволы пистолетов и укороченных «калашей». И вот тут Филипп Бойцов, кажется, впервые растерялся.

Саакян проснулся. Впрочем, он не спал — просто лежал с закрытыми глазами и наблюдал за разворачивающейся драмой. Он не видел деталей, но мог с достаточно большой точностью угадывать ход событий, и происходящее на парковке возле ночного клуба «Лагуна» поначалу его вполне устраивало.

К великому сожалению профессора, эту изумительную во всех отношениях центрифугу Виктору Вавилову устроил не он. Подобные истории время от времени случаются — по воле неизвестного драматурга, когда звезды на небе складываются в определенном порядке, предугадать который невозможно. Саакян успел лишь под самый занавес восхититься изощренностью замысла и филигранной точностью реализации, и он страстно желал, чтобы этот неведомо кем поставленный спектакль закончился так, как было написано в пьесе. Это была бы поистине сумасшедшая история!

Но вмешался Некрасов, и жертвенный баран Виктор Вавилов уже не собирался покорно следовать на убой. Он решил послать драматурга к чертовой матери и состряпать альтернативный финал. Да и черт бы с ним, с этим безнадежным самовлюбленным идиотом! Но Некрасов! Он не должен победить!!!

Александр Георгиевич накинул халат, вышел на балкон, посмотрел, сощурившись, на просыпающийся алеющий восток. Точнее, в сторону клуба «Лагуна».

Ах, как жаль, что он не может повлиять на происходящее! Очень жаль!

Филипп Бойцов все же справился с замешательством. Уверенно-взволнованный вид журналиста не мог его обмануть. Впрочем, даже если это и действительно был журналист, какая разница!

— Стоять!!! — крикнул Филя на всякий случай, что называется, для очистки совести, как часовой на посту. Убедившись, что журналист прет вперед, снимая происходящее на камеру, и вовсе не собирается останавливаться, Филя вынул ствол пистолета из-под подбородка заложника-официанта, навел его на Виктора и нажал на курок.

Под грохот выстрела толпа взвизгнула, отхлынула от площадки, менты пригнулись. Кто-то из женщин зарыдал, кто-то начал громко материться.

Виктору снова повезло: пуля угодила в камеру, вошла аккурат в объектив, разбила линзу, пластик, выбила аккумулятор и улетела дальше. Через какие-то доли секунды на плече у Виктора вместо дорогостоящего «Панасоника» остались куски корпуса с вывернутыми наружу электронными кишками. Самому Виктору осколками оцарапало щеку. Кроме того, он едва дышал от шока. Он отбросил останки камеры в сторону, опустился на одно колено и попытался справиться с тошнотой.

Времени на передышку ему не дали. Филя оттолкнул парализованного страхом официанта, в одном прыжке преодолел трехметровое расстояние до Виктора, схватил его за шею.

— Теперь ты мой заложник! — шепнул он ему в ухо. — Сам напросился!.. Дюша, всё! Уходим, уходим!!!!

Андрей Слизко, соскочив с крыльца, два раза выстрелил в воздух, метнулся к машине. Наличие заложника по-прежнему останавливало вооруженных бойцов, ожидающих команды, которую некому было отдать. Михаил с немым ужасом наблюдал за Виктором, за его остекленевшими глазами, раскрытым ртом, которым он хватал воздух, как рыба, выброшенная на берег. Михаил боялся, что его элементарно может свалить сердечный приступ. Сердечко-то у Вавилова подустало.