Марьяна Романова - Мертвые из Верхнего Лога

— Ни к чему, — вздохнула женщина. — Возвращать уже ни к чему… Ты уверена, что не хочешь ватрушку?

Немного поколебавшись — да, девочке были неприятны и странный дом, и странная женщина, но в желудке больно пульсировал сосущий голод, а доносившийся из-за двери запах теплого теста сводил с ума, — Даша все-таки отказалась. Мать и так устроит ей выволочку.

— Ну и ладно, потом поешь, — улыбнулась хозяйка. — Пойдем, я провожу тебя до ворот.

Уже потом, недели спустя, Даша много раз возвращалась памятью к этому разговору. Тогда она не придала значения спокойной снисходительности женщины и ее навязчивому гостеприимству, но позже поняла: та и не собиралась ее отпускать. Была уверена, что Даша не вернется домой. Играла с ней, как кошка с мышонком. Пыталась создать иллюзию добровольности.

Они вышли на крыльцо. День выдался солнечным, Даша сощурилась и несколько раз чихнула. Женщина рассмеялась и погладила ее по голове. Девочке отчего-то были неприятны ее прикосновения, и она инстинктивно отстранилась, чем вызвала новую порцию хрустального беспечного смеха.

К небольшой деревеньке — не наберется и десятка домов — со всех сторон подступал еловый лес. Странное поселение — избы расположены не вдоль главной улицы, как обычно бывает в деревнях, а по кругу, вокруг поляны с вытоптанной травой. Все дома одинаковые, бревенчатые, с некрашеными резными наличники, и они обнесены новеньким забором, достаточно высоким, чтобы снаружи были видны только покрытые рубероидом крыши.

Даша поджала босые пальцы ног. Изнеженная московская девочка, дочь художницы, чувствовала себя неуютно босой. А сопровождающая тоже не носила обуви — ее широкие ступни с мясистыми грубыми пальцами и твердыми тусклыми ногтями давно загрубели, были покрыты наростами желтоватых мозолей, многолетняя грязь, казалось, впиталась в каждую трещинку и пору. Даша брезгливо отвернулась. Ее мать всегда ухаживала за ногами, раз в две недели к ним приходила неулыбчивая педикюрша — мамины пятки обрабатывались опасной бритвой, а ногти красились в глянцевый алый или розовый цвет. Мама любила открытые босоножки и подобно жительницам Европы носила их до первого снега. Даже зимой иногда могла позволить себе отправиться в гости в шубе и босоножках — такое сочетание отчего-то казалось художнице высшим шиком. Вспомнив о маме, Даша улыбнулась. Ну и пусть, что ее будут ругать, главное — поскорее убраться из странной неуютной деревни.

— Лада, кто это с тобой?

К крыльцу подошла пожилая женщина с глубоко прорезавшими кожу лучиками морщин и с зелеными смеющимися глазами. На ней было почти такое же платье, как на Даше, — серое, грубое, с большим карманом. И она, как спутница девочки, тоже давно не пользовалась обувью, что было понятно по состоянию ее ступней. А волосы были прихвачены платком, точно так же, как и волосы Лады. На плечах прохожей лежало деревянное коромысло, на обоих концах которого висели пустые ведра.

Даша с любопытством на нее уставилась — коромысло девочка видела только один раз в жизни, когда в прошлом году с классом ходила в музей крестьянского быта.

— А это Даша!

Даше показалось или в голосе Лады прозвучала гордость?!

— Она теперь у тебя живет? — Старая женщина наклонила голову набок, что сделало ее похожей на птицу. — Хорошая девочка.

— Она хочет вернуться домой, — объяснила Лада. — В Верхний Лог.

Прохожая понимающе улыбнулась, но что-то в выражении ее лица показалось Даше подозрительным.

— Так мы пойдем? — осмелев, дернула она Ладу за рукав. — Мама волноваться будет.

Женщина с коромыслом криво усмехнулась и пошла по своим делам, напевая под нос какую-то песенку.

— Ну да, ну да. Видишь, за тем домом ворота? — махнула рукой куда-то в сторону. — Щеколду отодвинешь и уходи.

— А дорогу вы мне подскажете? Верхний Лог вообще отсюда далеко?

— Не очень, — улыбнулась Лада. — По тропинке прямо, потом там будет река, ее надо перейти по бревну и повернуть направо, а потом… Впрочем, уже неважно. Ты только вот что запомни. — Лада наклонилась к Дашиному лицу. Ее зрачки расширились, и теперь глаза казались почти черными, а приглушенный голос звучал немного зловеще: — Днем они не так опасны. С ними вообще можно жить. Они медлительны и не очень-то поворотливы. Главное — не смотри долго им в глаза.

— Им ? — эхом прошептала Даша. — А разве… разве днем они существуют? — И девочка осеклась, поняв, как глупо прозвучало ее предположение.