Роберт Стайн - Последний крик

— Немного чешется, — пожаловалась она Робину.

— Вероятно, будет чесаться, пока не высохнет, — ответил он. Взяв ручное зеркало, он стал рассматривать свое лицо. — Я не очень доволен моим подбородком, — проворчал он. — По — моему, он немного длинноват.

Меган повернулась к нему и взглянула на подбородок.

— Он прекрасный. Послушай… — Ее голос затих. Она прошмыгнула мимо него в коридор.

— Я… я сожалею, — произнесла она, запинаясь.

— Да, ладно, — ответил он, все еще рассматривая свой новый подбородок.

— Я не хотела доставлять тебе столько хлопот, — продолжала она. — И мне не следовало бы терять голову. Это просто… ну…

— Я понимаю, — коротко отозвался Робин. Он не собирался начинать новую дискуссию.

— Я хотела, чтоб ты меня услышал, — сказала Меган, осторожно проводя ладонями по своим щекам. — Мне надо было, чтобы ты понял меня.

Робин кивнул;

— Я обещаю, — сказал он, пристально глядя в зеркало. — Обещаю, что изменю заклинание о твоем бессмертии как только смогу.

— Робин! Как только сможешь? Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу еще раз попытаться помочь Брэдли, — ответил он. — Я хочу еще раз попытаться снять проклятье. — Он отложил зеркало и повернулся к ней. — Ты должна меня понять, Меган. Много людей погибло в Парке Страха. И я чувствую себя за это ответственным. Хотя знаю, что произошло все не по моей вине, а по вине моего отца, я все равно чувствую себя виноватым. — Он вздохнул. — И если я могу как — то снять проклятье, попробую это сделать.

Он пристально смотрел в зеленые глаза Меган, пытаясь понять, верит она ему еще или нет.

«Да! Она продолжает мне верить», — понял он.

Робин поцеловал ее в лоб. Новая кожа еще не совсем высохла, была липкой и влажной.

— Я тоже сожалею, — прошептал он. — Мы оба потеряли над собой контроль. Это и моя вина тоже.

Она улыбнулась и сказала:

— А я хороший борец.

— Даже слишком хороший! — ответил он. Бросив последний взгляд на результаты реставрационных работ на своем лице, он вышел в коридор и направился в свою комнату.

— Куда ты идешь? — крикнула ему вслед Меган.

— В парк, — ответил он ей. — Думаю, предстоит очень важный вечер. Очень важный.

Он натянул клетчатую рубашку с длинными рукавами поверх майки, стер небольшой кусочек кожи с колена джинсов. У него возникла идея.

Повернувшись к двери, он увидел, что Меган смотрит на него, скрестив руки на груди.

— Не помнишь ли ты парня по имени Гарри? — небрежно спросил ее Робин.

Она нахмурила лоб, размышляя.

— Гарри? Из какого времени?

— Из нашего класса. Из того, 1935-го года.

Она похлопала себя по подбородку, потом тяжело вздохнула.

— Гарри. Гарри… Так трудно вспомнить, Робин. Моя память о тех днях уже как-то стерлась. Это было слишком давно. Я не припоминаю…

— А ты попробуй, — потребовал он настойчиво.

— Хм — м, — она опять похлопала себя по подбородку, закрыв глаза. И наконец сказала:

— Да. Был там один Гарри — Гарри Барт.

— Гарри Барт? — Робин напрягся, пытаясь вспомнить. Но в памяти не всплыло никакое лицо.

— Да, Гарри Барт, — подтвердила Меган. — Теперь него вспомнила. Он был очень высокий, худой, долговязый.

— А волосы у него были какого цвета? — спросил Робин.

— Рыжие, — ответила она. — Длинные прямые рыжие волосы. До плеч.

— Это он! — воскликнул Робин. — Это он.

— Состояние вашего отца не изменилось, — сообщила Дайдре сиделка низким невыразительным голосом. — У нас есть номер вашего телефона. Мы вам позвоним, если будут какие — либо изменения.

— Спасибо, — ответила Дайдра. — До свидания. — Она со вздохом положила трубку. Потом поставила локти на рабочий стол отца и удрученно положила голову на руки.

«Состояние не изменилось. Это хорошо или плохо? — размышляла она грустно. — Надеюсь, хотя бы означает, что папе не стало хуже.

Но почему он не приходит в себя? Доктора говорят, что они не могут определить степень повреждения его мозга, пока он не придет в сознание».

Дайдра с трудом перевела дыхание, горло ее болезненно сжалось. А что, если он никогда не придет в себя? Она вздохнула. Но тогда, по крайней мере, он никогда не узнает, что все его проблемы возникли из — за семейства Фиаров. Никогда не узнает, что парк — его мечта — был проклят с самого начала».

Стук в дверь офисного вагончика заставил Дайдру подскочить. Она повернула рабочее кресло так, чтобы быть лицом к двери.

— Кто там?

Дверь распахнулась. Робин Фиар просунул голову в вагончик.