Ирина Лунгу - Мой живой вампир. Жизнь.

Почему-то осознание того, что что-то в моей вполне обычной внешности могло его напугать, вызвало жуткую досаду.

Я с силой захлопнула дверцу шкафа, удивляясь, как зеркало выдержало подобное обращение. Потом присела на кровать и принялась стягивать сапоги.

Ну что такое могло напугать Славу, что он удивлённо вскричал, удивляясь, кто я такая, а потом умчался так, будто его и на поляне никогда не было?

Я была просто обязана разобраться в этом вопросе.

Решив на следующий же день наведаться к Славе и расспросить его обо всём, я успокоилась этими мыслями и включила на магнитоле радио.

Из колонок полилась знакомая мелодия песни Ани Лорак «Солнце», и я прилегла на кровать и откинулась на подушки.

Заснула я почти сразу же, хотя до ночи было довольно далеко.

Мне снился Слава.

Он подошёл ко мне, в этой самой комнате, потом наклонился и начал нежно целовать, едва касаясь губами кожи. Потом глаза его превратились в красные, и он призывно улыбнулся. От его улыбки по телу моему прошла сладкая дрожь, и я сама подставила ему шею, потому что мне казалось, что это единственная правильная вещь, которую я должна была сделать в подобной ситуации. Слава приоткрыл рот и в полумраке комнаты мелькнули его белоснежные зубы. Потом моей кожи на шее, коснулись его зубы, и я заметалась в неземном блаженстве. Слава вдавил меня в постель, словно боялся, что я убегу. Но мне совершенно не хотелось куда-то бежать. Хотелось остаться здесь и наслаждаться, наслаждаться его прикосновением…Его…укусом??

Последнее слово словно вывело меня из сонного забытья.

— Кушаать! — кричала мама с нижнего этажа, — Тась, слышишь?

Я вскочила с постели.

Блин, блин, блин! Я же собиралась помочь маме на кухне! А сама завалилась спать…

Место, которое во сне было «укушено», отчаянно горело. Я снова посмотрела в зеркало на шею — она была в порядке.

Сгорая от стыда, я спустилась вниз, где все уже расселись за круглым столом.

— Мамуль, мне очень стыдно, но я уснула. — попыталась оправдаться я, — Обещаю, что после ужина помою посуду!

Мама ласково взглянула на меня:

— Не нужно, Тась! Папа тебя как раз пригласить хотел в гости съездить.

— В гости? — удивилась я, и взглянула на отца.

— Да, я после ужина к Дмитрию Эдуардовичу собираюсь, по делам. А у него там как раз молодёжи полный дом, так что не заскучаешь! Да и тебе всё лето здесь придётся провести, поэтому надо налаживать знакомства, — подмигнул он мне.

Я застыла на стуле. Если я всё правильно поняла, то папа зовёт меня в дом Славы.

— Это к новым жильцам нашей деревни, возле базы? — как можно спокойнее спросила я.

— Да, там ребят твоего возраста много, так что будет весело. — ответил папа.

Я истерично хохотнула. Уж в этом я сомневаться не могла.

Когда папа привёз меня к дому Славы, ворота нам открыл красивый мужчина лет тридцати пяти. Он пожал руку вылезшему из машины отцу, а потом повернулся ко мне:

— А это, наверное, Станислава! — воскликнул он.

— Нет, я Тася! Полностью Таисия, — ответила я, отчего-то смущаясь под его изучающим взглядом. Он будто вцепился глазами в моё лицо, ища в нём что-то, о чём, видимо, знал только он.

— Ну, пойдёмте в дом! — пригласил он нас, — Власта кофе уже готовит.

Я удивилась, услышав такое необычное имя, гадая, кому же оно принадлежит.

Когда мы вошли в кухню, у плиты хлопотала высокая статная брюнетка, лет тридцати.

Она повернулась к нам и приветливо улыбнулась:

— Привет! — поздоровалась она и я невольно улыбнулась ей.

— Здравствуйте! — ответила я и оглянулась, ожидая увидеть кого-нибудь ещё из их семьи. А если быть совсем точной — Славу.

Дмитрий Эдуардович, словно видя мои поиски, крикнул в сторону лестницы, ведущей на второй этаж:

— Ребята! К вам гости!

Уже через пару минут по лестнице спустилась статная блондинка с холодным выражением на лице.

Я поздоровалась с ней, отчего-то смущаясь:

— Привет, я Тася — и даже протянула ей руку.

Но она повела себя странно: отступила на пару шагов и скрестила руки на груди:

— Привет, — холодно бросила она и отступила ещё на пару шагов.

Оценить её странное поведение помешало появление на лестнице ещё троих молодых людей. Впереди, лихорадочно блестя такими же синими как у Славы глазами, бежала хрупкая брюнетка, лет пятнадцати. Она спустилась вниз, но так же как и девушка Славы, имени которой я не знала, остановилась на расстоянии от меня. Хотя лицо её было более приветливым. Она представилась: