Гэри Вульф - Космическая чума. Сборник

Под потолком вспыхнула тусклая лампочка, разливая сумеречный свет.

Когда глаза Торнхилла привыкли к свету, он заглянул в соседнее помещение.

Оно было битком набито манекенами: должно быть, сотни, если не тысячи мужчин, женщин и детей, которые стояли длинными рядами или были свалены друг на друга. В одном углу виднелся стеллаж с запасными частями: отвинчивающиеся руки и ноги, блестевшие головы, кисти, которые, казалось, застыли в вечном оцепенении. Торнхилл содрогнулся. Он увидел зловещую усмешку в глазах Корвейна, но его обеспокоило совсем не это.

Взгляд Торнхилла был застывшим, словно бы равнодушным, казалось, он что-то внимательно рассматривал.

Корвейн сделал головой извиняющееся движение и закрыл за собой дверь. Виднелся только один узкий путь, который вел через лабиринт манекенов к маленькому застекленному помещению, пристроенному к южной стене зала.

— Там, внутри, наши милочки, — сказал Корвейн возбужденно. — Только нужно их взять.

Торнхилл не ответил. Он прислушивался к звукам в помещении, и чувство чего-то недоброго не исчезало, наоборот, усиливалось с каждым мгновением.

Это чувство лишало его уверенности в том, что эти бледные фигуры в рост человека в действительности всего лишь только безжизненные, искусственные куклы. Лампочка под потолком едва давала свет, и все, что было позади первого ряда неподвижно стоявших манекенов, лежало за занавесом из колебавшихся теней и неопределенного, может быть, только воображаемого движения. Лампочка слегка покачивалась на своем проводе, как будто ее задевал ветер. Тени танцевали, раскачиваясь взад и вперед. Казалось, бледные мертвые руки манекенов тянулись к добыче.

Корвейн нажал на ручку стеклянной двери конторы. Она была не заперта. Владелец этого склада всецело полагался на свою сигнализацию.

Корвейн молча показал на низкий сейф в углу.

— Смотри, — сказал он торжествующе. — Точно, как сказал Бархам. Будем надеяться, что он полон доверху.

— Полон ли? — с сомнением спросил Торнхилл.

Он закрыл за собой дверь и прислонился к холодному, гладкому стеклу. Внезапно он испытал сумасшедшее чувство, что манекены следят за ним сквозь стекло. Он едва ли не ощущал взгляды их неподвижных, словно нарисованных глаз. Но устоял перед искушением обернуться.

— Как ты думаешь, зачем в этой лавочке нужны деньги? — спросил он не столько из-за действительного любопытства, сколько из-за неожиданно появившейся потребности что-то сказать, совершенно все равно что — со смыслом или без, — только бы не молчать!

Корвейн встал на колени перед сейфом.

Он некоторое время разглядывал древний замок, а потом снова полез в свою куртку, чтобы достать новый набор поблескивающих инструментов.

— Зачем? — повторил Торнхилл.

Корвейн не оборачивался.

— К чему, ты думаешь, парень, велено установить такую дорогую сигнализацию? — наконец отозвался он. — Эти фигуры там, снаружи, стоят денег.

— Эти резиновые пугала?

Корвейн язвительно засмеялся.

— Три-четыре сотни фунтов стерлингов за штуку, — сказал он. — Этого достаточно?

Торнхилл изумленно повернулся. Толпа неподвижно стоявших кукол действовала на нервы все так же жутко, как и прежде, но он неожиданно посмотрел на них другими глазами.

Там, снаружи, стояло целое состояние!

— Предпочитаю, чтобы мне не мешали, — сказал Корвейн. — Эта малютка задержит меня не более чем на десять минут.

Торнхилл послушно кивнул, немного поглядел на работу Корвейна и вышел, несмотря на неприятное чувство, которое все же присутствовало в нем, как непонятный привкус. Он попытался взять себя в руки. Эти манекены были всего лишь неживыми куклами, не более, но нормальная логика не очень-то помогала в этой мрачноватой ситуации.

Он пошарил в карманах, достал сигареты, коробок и дрожащими руками зажег спичку. Огонь в мутном сумраке полыхнул очень ярко. Он закурил, поднес спичку к лицу, чтобы задуть ее, и остановился. Что-то в застывшем облике кукол привлекло его внимание, но он не мог понять что.

Он подошел и поднес спичку ближе. Маленькое желтое пламя отбрасывало дрожащие световые блики на правильные формы женского лица и наполняло темные глаза призрачной жизнью. Торнхилл вздрогнул.

Спичка догорела и обожгла ему пальцы, но он почти не заметил этого. Он выбросил ее, пошарил в кармане куртки и вытащил фонарь.

Действительно, куклы были сделаны исключительно искусно, — это было видно сразу.

Тот, кто моделировал и раскрашивал это женское лицо, постарался на славу. Торнхилл мало разбирался в манекенах, но он был уверен, что нечасто увидишь столь четко выполненную работу. Он осторожно протянул руку и потрогал голову куклы.