Сет Грэм-Смит - Авраам Линкольн Охотник на вампиров

Непонимание казалось искренним. Я чувствовал его страх.

Отпустив его, я внезапно ощутил прилив стыда за то, что позволил себе такую дикость.

— Нет, — сказал я. — Теперь я вижу, что нет.

Я вновь поправил пальто и откинул тент палатки.

— Что ж, — сказал я. — Пусть Гарднер {58} 58 Александр Гарднер, Вашингтон, О.К., фотограф, помимо прочего сделавший последний прижизненный портрет Линкольна. несет свой аппарат, и на том раскланяемся.

Через месяц Эйб отстранил МакКлеллана от командования.

xxxxxxx

Покинув лагерь у Шарпсбурга, Эйб решил осмотреть поле, где недавно гремела битва. Вид покалеченных, изуродованных тел, покрывших собой все пространство возле Антиетам-Крик, вывел из равновесия эмоционально опустошенного президента, и у него выступили слезы.

Я плакал, потому что каждый из этих парней был для меня как Вилли. После каждого остался злой на весь мир отец, такой же злой, как я; и мать, безутешная, как Мэри.

Возле тела одного из солдат Федерации Эйб просидел около часа. Ему сказали, что парню попал в голову осколок от снаряда.

Его голова была раскрыта в затылочной части, большая часть черепа и мозга валялась на земле — от этого лицо с оставшейся частью головы выглядели как пустой кувшин. Зрелище приворожило меня, я не мог отвести глаз. Парень — безымянный парень — проснулся сентябрьским утром, не подозревая, что больше ему не придется просыпаться. Он оделся, он поел. Он смело ринулся в бой. И в тот момент, когда его не стало — в тот момент вся его жизнь свелась к самому простому, на секунду, невезению. Все что он пережил, что переживал или мог пережить, осталось здесь, в чужом краю, далеко от дома.

Рис. 27- С. Группа из освобожденных рабов собирает остатки тел бойцов конфедеративной армии, Холодная Гавань, Вирджиния, после войны, 1865. Отдельного внимания достойны клыки на одном из черепов — рядом со стоящим на коленях человеком.

Я оплакал его мать и его отца; его братьев и сестер. Но не оплакал его — я начал верить этой старой мудрой пословице.

Только мертвые видят конец войне.

IV

Насколько была ужасна победа у Антиетам-Крик, настолько эффективной оказалась другая победа, которую Эйб так ждал. 22 сентября 1862 он добился утверждения Прокламации Свободы, объявившей рабов из переметных штатов «навечно свободными». Реакция последовала стремительно. Аболиционисты сказали, что, освободив рабов из южных штатов, Эйб ограничился полумерами. Умеренные опасались, что подобное заявление вынудит Юг сражаться еще яростнее. Кто-то из северных солдат угрожал мятежом, потому что они воевали за Федерацию, а не за «свободу [негров]».

Все это Эйба не беспокоило.

Единственная реакция, которой он ждал — как теперь поведут себя сами рабы. И, судя по донесениям, поступившим в течение последних месяцев 1862-го года, все вышло так, как он рассчитывал.

Сегодня получил радостную весть от наших союзников из Нью-Йорка (через Сьюарда) о недавнем восстании рабов в Виксбурге, штат Миссисипи. Я убежден, что в этой истории ничего не приукрашено, отчет составлен со слов беглого негра, которому все рассказал мальчик, непосредственный свидетель.

— Радостная новость [об утверждении Декларации Свободы] прокатилась утром по поселениям, — говорил Сьюард. — И негры стали петь от радости. Веселье, однако, было мгновенно пресечено кнутами их разгневанных хозяев, а одной женщине надели кандалы на щиколотки — так обычно поступают с теми, кого удаляют из поселения и кого больше никогда никто не видит. Больше не желая быть жертвами злой судьбы, жертвами которой они были до сих пор, негры объединились в банду и окружили ферму, куда ее увели. Вооруженные серпами и косами, они ворвались внутрь, но столкнулись там со зрелищем, от которого даже самые решительные из них закричали в ужасе. Пара джентльменов со звериным взглядом стояли на коленях у скованной по ногам девушки, их окровавленные рты припали к ее обнаженной груди. Она была без чувств, румянец оставил кожу. Взяв себя в руки, несколько негров подняли оружие и ринулись на нежить — полагали, что те смертные. Вампиры же отскочили со скоростью, которой никто не ожидал. Они стремительно перемещались по ферме, запрыгивали на стены, словно пауки, если им и доставалось от лезвий примитивного оружия, то не причиняло никакого вреда. Тех, кто оказывался рядом, убивали — перерезали когтями горло; сжимали голову с такой силой, что те умирали до того, как падали. Но численное превосходство дало о себе знать, и они все же схватили джентльменов. Хотя требовалось не менее шести человек, чтобы удержать одного, вампиров все же вынесли с фермы, растянули на поилках и обезглавили.