Сет Грэм-Смит - Авраам Линкольн Охотник на вампиров

Несмотря на свои политические амбиции (либо, благодаря им), Эйб одним из первых на Сангамоне записался добровольцем. Об этом он вспоминал много лет спустя:

Я жаждал войны с тех пор, как был двенадцатилетним мальчишкой. И вот, наконец-то, мне представился шанс там очутиться. Я представлял славные бои — мое ружье стреляет, а топор сечет головы! Я представлял, что скосить толпу индейцев не сложно, потому что они далеко не такие быстрые, как вампиры.

Добровольцы собрались в Бердстоуне, разросшемся поселении на берегу реки Иллинойс. Здесь они прошли ускоренный курс военной подготовки под руководством опытных бойцов из местной милиции. Перед тем, как выступить на север, отряд Эйба — всякий сброд из Нью-Салема и Клари Гроув — избрали его своим капитаном.

Капитан Линкольн! Слезы выступают на глазах. Впервые мне предоставили такую честь. Впервые я был избран лидером, пусть даже нескольких человек, и гордость, которую тогда ощутил, я не чувствовал больше никогда, ни на одних выборах, которые выиграл, ни на одной должности, которую занимал.

Среди выступивших были и товарищ Эйба по борьбе с вампирами Джек Армстронг, а также молодой майор по имени Джон Тодд Стюарт. Стюарт был стройным человеком с «высоким лбом и ухоженными черными волосами» . Стюарт сыграл заметную роль в последующей за этой войной жизни Линкольна: как надежный коллега-юрист в Спрингфилде; как дружественный оппонент в Конгрессе; и, наконец, как кузен черноволосой красавицы из Кентукки по имени Мэри Тодд.

Реалии войны совершенно не оправдали ожиданий Эйба. Тысячные отряды милиции гнали мятежных индейцев на север, поэтому добровольцам оставалось только сидеть и изнемогать от зноя. Из записи 30 мая 1832-го, сделанной спустя несколько недель, за много миль от поля боя:

Мы изнемогаем (от скуки), наша кровь льется рекой (от комаров), а я уже вдоволь наработался топором (на рубке дров). Безусловно, мы все войдем в анналы истории — как люди, меньше всех воевавшие на войне.

В начале июля отряд Эйба окончательно расформировали и они отправились домой, так и не получив возможности рассказать о себе ни одной военной истории. Эйб приехал в Нью-Салем (где обнаружил сразу два письма с пометкой «выполнить срочно») меньше чем за две недели до начала выборов в законодательное собрание штата. Он возобновил свою кампанию, пожимал руки и заходил в дома избирателей днем и ночью. К несчастью, пока он воевал с комарами, бюллетень вырос до тринадцати кандидатов. Потеряв столько времени и при таком числе конкурентов, он практически не имел шансов.

Эйб финишировал восьмым. Но не было худа без добра, и даже удрученный поражением Линкольн не мог не заметить: из трех сотен голосов в Нью-Салеме только двадцать три было против него. Все, кто знал его лично, поддержали без колебаний. «Всего лишь вопрос числа рукопожатий».

Его политическая карьера началась.

II

Линкольн искал утешения после своего первого политической неудачи, и, как он думал, нашел его. Из записи от 6-го марта 1833:

Я сделаю то, чего не смог сделать Оффатт. Ей Богу, я открою по-настоящему прибыльный магазин в Нью-Салеме! Мы с Берри {17} 17 Уильям Ф. Берри, сын местного чиновника, бывший капралом в отряде Линкольна. сегодня получили кредит в 300 долларов, который сможем выплатить через два года. А уже через три года на сэкономленные средства мы выкупим арендованное здание.

Однако, реальность оказалась прозаичнее, чем представлял Эйб. На момент, когда Линкольн/Берри открылись, в Нью-Салеме было уже два магазина, и от них потребовалось еще больше усилий, чтобы сразу же не прогореть. Историки до сих пор теряются в догадках, почему Эйб с его интеллектом и унаследованным от отца «сермяжным здравомыслием» не разглядел трудностей, связанных с открытием третьего магазина в подобном месте. Или, почему он так переоценил своего партнера Уильяма Берри, на деле доказавшего свою беспомощность, ненадежность и любовь к «зеленому змию». Все выглядит так, будто Эйб просто страдает от чрезмерных амбиций. Меньше чем через год работы на грани коллапса журнал Эйба переполнен безысходностью и отчаяньем. В одной из них, в частности, он даже обращается (если мы верно предполагаем) к собственной матери.

Я должен все вынести.

Я должен превзойти себя.

Я не могу проиграть.

Я не могу подвести ее.

Но он проиграл — по крайней мере, в том, что касается своеобразного мира мануфактурных изделий и дамских шляпок. Дело Линкольна/Берии «махнуло хвостом» в 1834-м, оставив на каждом более двухсот долларов долга. В конечном итоге, ненадежный Берри и здесь подвел компаньона, не сумев даже остаться в живых. Он умер несколько лет спустя, после чего на Эйба перешли и его обязательства. Чтобы расплатиться, ему потребуется семнадцать лет.