Кирилл Алексеев - Пожиратель мух

Валентин Петрович украдкой плюнул на пол машины, подумал немного и… плюнул еще раз, получив от этого акта гражданского неповиновения определенное удовольствие. Но длилось оно недолго. Вскоре в голову снова полезли мысли одна мрачнее другой.

То, что парень ушел, его не волновало. Ушел и ушел, хорошо бы и не вернулся. Но что, интересно знать, это щенок задумал? Неужели он по-прежнему считает Прохора обыкновенным маньяком, на манер тех чудиков, про которых рассказывают в передачах вроде «ТСБ»? Если так, то он идиот из идиотов. И ладно бы только свою голову подставлял. Так ведь нет! Беду накличет на всех. Перед бабой рисуется, как пить дать. Дорисуется, голубчик, дорисуется. Отгрызет ему Прохор голову, и будет прав.

Валентин Петрович злорадно ухмыльнулся, но тут же спохватился. Чему улыбаться? С тем же успехом Прохор может добраться и до него самого. Причем, гораздо быстрее, чем до щенка или его потаскухи. Он тревожно огляделся. Нет, пока все спокойно. Да и чего головой вертеть? Девка такой визг поднимет, если Прохор поблизости окажется, что и глухой услышит.

Поднять-то поднимет… Да только она молодая, может, и унесет ноги. А что ему делать? Он и пяти шагов сделать не успеет. И ружье у него отобрали. От него, понятно, толку немного, но все как-то спокойнее. На худой конец, прямо в лицо ему выстрелить, авось, разнесет голову вдребезги. А без головы как следует не поешь.

Нет, нужно что-то делать. Сидеть тут, сложа руки, и ждать, пока тобой отродье Пиядино поужинает, не годится. Нужно хорошенько пораскинуть мозгами. Что делать, если победить врага невозможно? Попытаться договориться. Поторговаться. Вот только как с мертвяком торговаться? Об этом и надо думать, пока есть время.

Бывший учитель вздохнул и погладил ноющую челюсть. Он не терял надежды. Три недели он отыграл, отыграет и еще десяток лет. Есть тут кандидатуры на ужин посвежее и поглупее. Знать бы только, что у этого щенка за план…

Валентин Петрович оглянулся, с тоской и страхом глядя в темноту, которая медленно наступала со всех сторон на догорающую деревню. В этой темноте водились чудовища. И они становятся все ближе, по мере того, как уменьшается круг света, отбрасываемый горящими домами. Вскоре этот спасительный круг исчезнет совсем. И тогда чудовища доберутся до него.

Отчаяние захлестнуло душной горячей волной. Если бы в этот момент у него под рукой было ружье, он не задумываясь ткнул бы стволы под подбородок и нажал на спуск. Но ружья не было. И труп парня на заднем сиденье, казалось, ухмылялся, зная, что его убийце никуда теперь не деться, что скоро он будет отомщен и сможет упокоиться окончательно.

– Хрен тебе, – зло сказал старик трупу. – Скорее ты два раза сдохнешь, чем я тут помру.

И пока он с ненавистью смотрел на мертвого Сергея, отчасти завидуя такой легкой смерти, но еще больше боясь присоединиться к нему через пару часов, его осенило. Он бросил быстрый взгляд на девушку. Та по-прежнему расхаживала рядом с машиной, не замечая ничего вокруг. Учитель снова перевел взгляд на труп. А что, может и сработать… Даже такая стерва просто обязана купиться на этот трюк.

Он увидел «Ниву», только когда подошел к ней вплотную. Она стояла у обочины, накренившись на правый борт из-за спущенного колеса. Рядом с машиной валялся домкрат, Серега пытался поменять колесо. И пока он возился с болтами, пришел Прохор. Виктор был уверен, что выгляни из-за облаков луна, он разглядел бы здоровенные следы сапог, идущие из леса. Но луну, как назло, снова затянули плотные облака. И Виктор молился, чтобы они не оказались дождевыми.

У машины Виктор остановился и прислушался, так и ожидая услышать тяжелые шаги! Но вокруг было абсолютно тихо. Только редкие капли падали с веток, да вдалеке ухал филин. Тот самый филин, которого он слышал, лежа в доме учителя. Слышал ушами Прохора. В памяти всплыл хриплый голос, произносящий слова детской песенки. «А сова из дупла глазками луп-луп»…

– Будет тебе луп-луп, – прошептал Виктор.

Он немного помедлил, прежде чем открыть дверь машины. На один миг ему показалось, что путь сюда был чудовищной ошибкой. Что ни черта он не найдет в салоне «Нивы», кроме вороха старых кассет и, быть может, Викиной куртки на заднем сиденье.

Если он не найдет этой штуки здесь, в машине, значит, она сгорела в доме. А следовательно, весь его план окажется в такой глубокой заднице, что не вытащишь его оттуда даже с божьей помощью.

«Ну, хватит нюни распускать. Открой дверь, и сам все увидишь, – одернул себя Виктор. – Давай, давай. Трус умирает тысячи раз, герой умирает однажды. Давай, открывай ее».