Б. Липов - Приземленный Ад, или Вам привет от Сатаны

— Это?!.. — Яков сложил губы трубочкой, послал чертовке воздушный поцелуй. — Это — Майка! Стервь — выдающаяся! Ух, и обслуживает; всю кровь выпила своим кокетством… Желаешь, могу свести поближе. Для, так сказать, более детального знакомства. Специалистка, у-у-у… Высший класс! — И Яков шепотом добавил Ахенэеву описание Майкиных способностей, отчего Владимира Ивановича кинуло в краску.

— Ради бога… Нет… Не надо… У меня семья, была…

— Совсем окрезел [5] Окрезел — сошел с ума (жарг.) ! — Черт доставил сильное словечко. — Это в аду-то, да без греха?! Окрезел — это точно. Перепутал ад с богадельней…

— Ждать вас, или нет? — Майка нетерпеливо, в такт вновь включенной музыке, постукивала медным копытцем.

— Отвяжись, зануда… — Яков вспылил, но тут же сбавил тон, ласково рыкнул. — На днях заскочу. Один. Ариведерчи!..

Ахенэев замерз. Из носа текло, зубы выбивали мелкую дробь.

— П-пойдем-мте отсюда-да, Як-ков!..

Черт не торопился.

— Еще немного, еще чуть-чуть, — промурлыкал он мотивчик и, в который раз прильнул к глазку карантинного помещения, схожего с огромным фабричным холодильником.

— Так и есть, сцепились!.. — Яков рывком открыл обитую железом дверь и влетел в морозильную камеру.

У неровной от наледи, серой высокой стены набирала обороты драка. Тела грешников сплелись в шевелящийся — не поймешь, где руки, где ноги — клубок: шлепки, удары, грохот, вздохи…

— Опять не поделили угольки! — Рявкнул черт и вклинился в свалку, разнимая, раскидывая буйствующих налево-направо. — Раньше надо было рассчитываться — валютой, а не в карантине, в пустой след — угольками… Исхитрились, сволочи…

Грешники расползлись по полу, успокаивались.

— Як-ков, я б-больше не выт-терплю, п-пойдем-мте!

— Айн момент, сейчас тронемся, — черт удовлетворенно, с чувством исполненного долга прикрыл за собой дверь и в последний раз приник к окошку…

— Горемыки! — Владимир Иванович вслух посочувствовал. — Что им загробный мир готовит? Рок судьбы… — в голосе впервые забилась, забродила мысль о неопределенности собственного положения, о нереальности происходящего вокруг.

— Чушь, белиберда… — Ахенэев отмахнулся от мыслишки и ущипнул себя за ухо. Оно отозвалось вполне реальной болью.

Двое грешников: средневозрастный мужчина, с помятым, запойным лицом и с претензией одетая, стройная брюнетка ожидали вызова.

— Какой рок? — Яков хрюкнул в лапу. — Этого, что глушит воду, — и куда только влезает? — в первый круг кинут. А ее, вишь, какая неустойчивая, ходкая бабенка, сразу ясно… — бурная молодость! Ее, скорее всего, во второй или в третий определят. Впрочем, к чему гадать, сейчас узнаем.

Они прошли в зал.

— Ба, уж не мерещится ли нам? — Из-за массивного, Г-образного стола приподнялся старый знакомый, глава адова Преставительства. Антихрист незаметно толкнул локтем соседа, по привычке занятого решением кроссвордов, архангела Гавриила, качнул элегантными рогами.

— Милости просим! — И, обращаясь к остальным членам административной комиссии. — Прошу любить и жаловать: писатель Ахенэев с референтом; по личному поручению Сатаны!

По залу пронесся сдавленный всхлип. А старший черт продолжал.

— Уважаемый Владимир Иванович соблаговолил осчастливить Чистилище своим посещением. Более того, им внесены ценные коррективы, послужившие основой для полной реорганизации методов отсева сбесившихся. И результаты не замедлили сказаться. Так, на сегодняшний день процент отсеявшихся по сугубо объективным причинам снизился до шестидесяти пяти.

Антихрист, утомленный пространным словесным реверансом, наклонил сифон, испил шипучки.

— Думаю, выражу общее мнение тринадцати: просить писателя Ахенэева побыть с нами, одарить вниманием. Это не займет много времени. А также просить его разделить, в дальнейшем, скромную трапезу.

Яков исподволь ущипнул Владимира Ивановича за руку, прошелестел:

— Соглашайся! Не прогадаем. Заодно окунешься в первый круг. В самую гущу…

И Ахенэев, согласно наклонив голову, занял место за столом заседаний. Комиссия продолжила работу в новом составе.

Председательствующий привстал, звякнул в колокольчик и зычным голосом объявил.

— Введите преставившуюся.

Вошла стройная кокетка и, скромно потупив глаза, опустилась на скамью грешников. По бокам встали два вымуштрованных черта. Председательствующий водрузил на рыло очки и завел Панихиду.