Равиль Шагиев - Кутинаида Том 1 Воспламенённые воспоминания

Сознание вновь пробуждается и все плывет перед глазами как теплый густой свет льющийся потоками электричества в глаза, так и он светит ярко одаривая теплом. Откуда-то слышатся голоса: "Мы ее теряем! Скорее в реанимацию!". В желудке чувствуется жуткая боль, разрывающая все органы внутри тела, рвущаяся наружу. И Анна понимает. Ребенок, ее не рожденный ребенок! Он... мертв! Хочется кричать, но она не может. Хочется стонать, но это тоже невозможно. Хочется умолять бога о пощаде, - не того бога на небесах, а ее нового бога - Оно - но этого ей сейчас не дано. А что же дано? В нынешний момент, ничего! Анна только произносит, тяжело шевеля губами спокойно и непринужденно: "Я готова умереть".

Мгновение спустя, - довольно долгое и болезненное, даже наркоз не помогал - Анна лежала на больничной кровати, с пристегнутыми к пальцам правой руки какими-то аппаратами и иголкой в вене посередине руки. Она лежала задумчиво, грустно и в тоже время счастливо, как будто начиналась новая жизнь. Может, так оно и было, кто знает. Она думала и теперь начала понимать смысл прихода к ней Оно.

Скоро она вновь прикоснется к его или ее телу, но в этот раз это будет не бесформенный лишенный тела дымок, а настоящая живая и возможно человеческая плоть. Теперь-то она заставит Оно прикоснуться к ее либидо и даст помассировать там, как следует язычком, находясь на гранях наслаждений. И пусть этот поцелуй длится долго, очень долго, практически вечность, но не более того - до тех пор, пока она не простит Оно за причиненную боль. В том, что все будет именно так, Анна нисколечко не сомневалась, наоборот она лишь крепче уверяла себя в том, что все случится очень скоро. Осталось подождать немного. И теперь, лежа в белоснежной постели она понимала: Его или ее приходы к ней были лишь игрой, при помощи которой Оно стремилось продлить ее жизнь и подарить радость по своей манере - мертвой и жестокой. Анна упивалась вкусом мертвых, наслаждением потусторонним миром, и творением невообразимых разуму миров, как тот ресторан, который и в самом деле существовал, и в который Анна не раз ходила с мужем. Но всякой игре вскоре приходит конец, и момент, когда она умрет, неизбежен. А что дальше, там за маской смерти?! Яркий сверкающий белыми красками тоннель, заволакивающий пеленой света глаза то, что говорят многие пережившие клиническую смерть люди, или просто кромешная темнота, из которой не выбраться ей никогда. Это пугало и одновременно облегчало жизнь.

Анна попыталась усесться. Ничего не получилось, как бы она ни старалась, сил для действий все равно не хватало. Глаза закрылись сами собою. Образ человека дымка по-прежнему стоял у нее перед глазами. Она вспоминала, как кружила с дымком в страстном танце огня, а он улыбался ей, как мог, робко неуверенно смешно, нежные прикосновения к щекам, покалывающие, расслабляющие, голос, раздающийся тысячами мужских и детских голосков. Вот и все, помимо самого дымка то, что запомнила она. Почему же, спрашивала Анна себя, мысль о том, что они вновь встретятся, повергает ее в отчаяние? Ей нужна была близость с мужчиной, это не так-то легко сделать - а там, в другом мире ее ничто не будет связывать оковами болезни, ничего такого не будет возможно. Но чем Оно так ее пленило? Душа - его или ее скрытая душа оставалась для нее тайной. Так почему же Оно медлит с приговором, словно наслаждаясь каждой секундой ее никчемной жизни?

Каковы ни были бы ее теперешние чувства, они захлестнули ее без остатка в пучину бесконечной бездны, и уж конечно они не уйдут так просто, забывшись. Она хочет Оно, и ничего тут не поделаешь. Стоит ей вспомнить все связанное с ним, как сердце ее пронзает острая боль любви, как выпущенная из пистолета шальная пуля врезается в человеческое мясо, разрывая тоненькие кусочки плоти, пробивая себе путь внутрь, скользя по мясу, состоящему из одних преград. Раздвигая дорогу к ее сердцу.

И вновь Анна постаралась усесться. Неожиданно, как это и бывает, ее подхватили чьи-то руки, судя по захвату - мужские, и передвинули немного вверх, затем голова немного подалась вперед и подушка передвинулась повыше. Анна от переливающегося в голове удивления открыла глаза. Перед ней предстал Александр, он улыбнулся и кивнул, все в порядке. А в руках у него сверкал от капелек воды, букет цветов.

- Почему ты мне не сказала? - произнесли его губы, перед тем как он окончательно сел на стул около больничной кровати.

- Не знаю, - последовал невнятный ответ. - Александр я не могу больше жить. Тебе придется с этим смириться... - затем добавляет, - рано или поздно будет нужно. Ведь дальше никак.