Роберт Говард - Соломон Кейн. Клинок судьбы

— Верно, Эзра, нехорошо и очень печально. А теперь слушай дальше. Страшный демон явился передо мной из теней, и мы бились, бились насмерть над телом растерзанной жертвы. Как мне удалось одержать над ним верх, я и сам не знаю. Долгим и тяжким был наш бой, но Силы добра и света были на моей стороне, и черное зло ада не могло против них выстоять.

Я возобладал над ним, и демон бежал от меня. Я погнался за ним, но не настиг. Однако прежде, нежели удариться в бегство, нечистый дух нашептал мне страшную правду…

Старый Эзра одичало смотрел на него и, казалось, съеживался прямо на глазах.

— Зачем… ты… мне это рассказываешь? — невнятно пробормотал он.

— Я вернулся в деревню и все рассказал людям, — продолжал Соломон Кейн. — Ибо я понял, что мне дарована власть навсегда освободить пустоши от заклятия. Идем с нами, Эзра!

— Куда?.. — выдохнул тот.

— НА ПУСТОШИ, К СГНИВШЕМУ ДУБУ!

Эзра пошатнулся, словно от удара. Потом издал бессвязный вопль и повернулся бежать.

Резким голосом Кейн отдал приказ, и двое крепких мужиков сейчас же поспешили вперед и перехватили беглеца. Вырвав из его иссохшей ладони кинжал, они заломили ему руки — и оба содрогнулись, прикоснувшись к его холодной и липкой, словно у мертвого, коже.

Кейн жестом велел им следовать за собой и двинулся по болотной дороге. Деревенские повалили следом, и те двое, что вели Эзру, с немалым трудом удерживали внешне хилого старика. Все дальше и дальше от домика уходили они, придерживаясь заросшей тропы, что вела с болот на холмы и далее на пустоши.

Солнце уже опускалось за западный край небес, и старый Эзра, тараща выпученные глаза, смотрел на него так, словно не мог наглядеться.

Посреди обширных торфяников высился громадный дуб, чем-то смахивавший на виселицу. У некогда мощного дерева напрочь истлела вся сердцевина ствола, осталась лишь догнивающая пустая оболочка. Здесь Соломон Кейн остановился.

Старый Эзра корчился в руках державших его и невнятно подвывал.

— Год с лишним назад, — сказал Соломон Кейн, — ты, Эзра, убоялся, как бы твой безумный кузен Гидеон не поведал людям о тех жестокостях, которые ты над ним совершал. Ты увел его из дому по той самой тропе, по которой мы только что сюда добрались. И здесь, под покровом ночи, ты убил его…

Эзра съежился еще пуще и зарычал:

— Это ложь!.. У тебя нет доказательств!..

Кейн подозвал к себе проворного юношу из числа деревенских и сказал ему несколько слов. Юноша живо вскарабкался на пустой остов дерева. Там, высоко наверху, он запустил руку в трещину и выгреб оттуда нечто. Он сбросил свою находку вниз, и она со стуком упала к ногам старика. Эзра дико завизжал и обмяк.

На земле лежал скелет человека, и череп был расколот.

— Ты!.. Как ты дознался?.. Ты, верно, сам сатана!.. — бормотал изобличенный убийца.

Кейн сложил на груди руки.

— Тварь, с которой я бился минувшей ночью, сама поведала мне обо всем. Погнавшись же, я следовал за нею до этого самого дерева. ИБО ДЕМОН, УБИВАВШИЙ ЛЮДЕЙ, НЕ ЧТО ИНОЕ, КАК ПРИЗРАК ГИДЕОНА!

Эзра вновь завизжал и остервенело забился.

— Ты знал все, — хмуро проговорил Кейн. — Ты знал, кто совершает все эти непотребства на пустошах. Ты сам до смерти боялся призрака несчастного безумца, и потому-то ты укрыл его тело здесь, на торфянике, вместо того чтобы утопить в бездонном болоте. Ты предвидел, что неупокоенный дух будет витать близ места своей погибели. Гидеон и при жизни-то был слабоумен; где ж ему было смекнуть, как найти тебя и как отомстить! Иначе он уж точно добрался бы до твоей развалюхи!.. Из всех людей он ненавидит только тебя одного, но беда в том, что его помраченный дух не способен отличить одного человека от другого. Вот он и умерщвляет всех подряд, чтобы ненароком не упустить своего погубителя. Однако стоит ему встретить тебя, и он тебя сразу узнает. И упокоится в мире. Ненависть овеществила его дух, придала ему способность убивать и калечить живую плоть. И как бы ни боялся он тебя, покуда был жив, теперь этого страха нет и в помине!.. — Кейн помолчал, глядя на солнце. — Все это я узнал от самого Гидеонова духа, — сказал он затем. — Все это он поведал мне — когда криком, когда лепетом, а когда и молчанием хуже всякого крика. И я знаю, что утолить его жажду сможет только твоя смерть.

Люди, в том числе и Эзра, слушали затаив дыхание.

— Тяжко это, — произнес Соломон Кейн, — вот так хладнокровно приговаривать человека к смерти, да еще назначать ему казнь вроде той, что сейчас у меня на уме. Но ты умрешь, Эзра, умрешь, чтобы смогли жить другие. И — Господь свидетель! — ты более чем заслужил смерть. Но ты не должен погибнуть от петли, меча или пули. Ты окончишь свою жизнь в когтях убиенного тобою. Ибо ничто иное не упокоит эту несчастную душу.