Лана Синявская: В когтях у сказки

Предложение приехать сюда оказалось неожиданным, но своевременным. Она как раз искала место, куда можно спрятаться от собственных невеселых, запутанных мыслей. Она практически ничего не знала о кинокомпании и имела весьма смутные представления об этой стране, но согласилась, не раздумывая.

Страна оказалась маленькой, а кинокомпания – большой и богатой, но это выяснилось только впоследствии. Анна до сих пор радовалась, что ей не пришлось пожалеть о своем неожиданном поступке.

Девушка остановилась у двери парадного и достала сигарету, пытаясь продлить минуты спокойного одиночества. Стояла полная тишь. С покатых крыш над головой доносилось царапанье маленьких лапок, сонная возня и бархатистое воркование – это просыпались голуби.

Макс… Ну да, они расстались. Нет, никто никому не изменял, и даже любовь еще тлела где-то под толстым слоем пепла. Так иногда случается: не вышло, не срослось, перегорело. То, что казалось единственно правильным, вечным, вдруг стало неважным и – что еще хуже – скучным.

Анна в сотый раз вспомнила их последний разговор:

– Уезжаешь?

– Да. Так будет легче.

– Но почему мне не легче?!

Вопрос, на который нет, и не может быть ответа.

После того, как Макс вернулся обратно в свои джунгли, Ник здорово изменился. Он старательно делал вид, что все в порядке, чтобы не огорчать мать, но Анне не нужно было слов, чтобы понять.

Поэтому она и взяла его с собой.

Так же, как и Каспера.

Касперу было не привыкать путешествовать за границу контрабандой. Вообще-то Анна не любила насылать на людей морок, но иначе Касперу пришлось бы остаться в одиночестве на долгий срок, а он категорически возражал. Конечно, друзья Анны гарантировали коту комфортное существование во время ее отсутствия, но у него имелись свои взгляды на комфорт, и Анна прекрасно об этом знала. Каспер превратил бы жизнь друзей в ад, – причем сделал бы это играючи, – в отместку за то, что хозяйка посмела вообразить, что ему достаточно вкусной еды и уютной постели, чтобы смириться с ее отсутствием.

Таможенная мамзель и бровью не повела, когда на экране монитора возник симпатичный кошачий скелетик. Даже когда скелетик энергично помахал ей лапкой – уставший от сидения в сумке Каспер весьма некстати решил почесать себе за ухом – мамзель не дрогнула. Она отмерла лишь после того, как сумка оказалась в руках хозяйки и вежливо пожелала пассажирке с ребенком счастливого пути.

– Мам, а что она видела? – заинтересованно спросил Ник, закидывая на плечо увесистую ручную кладь.

– Ничего, – пожала плечами Анна. – Она видела ПУСТУЮ сумку.

Ник хихикнул украдкой.

Затаившись на дне большой дорожной сумки, Каспер стоически выдержал многочасовой перелет и даже не нагадил. Больше того, когда он, помятый и всклокоченный вывалился из сумки на пороге их нового жилища, на его усатой морде явно читалось глубокое удовлетворение.

Осторожно повернув ключ, Анна на цыпочках вошла в однокомнатную квартиру. На самом деле у них было две комнаты, просто в Европе гостиная подразумевалась как само собой разумеющееся, а количество комнат считалось по количеству спален. Спальня была одна, и в ней сейчас сладко спал ее сын.

Анна щелкнула выключателем. Каспер, успевший просочиться в прихожую, недовольно сощурил огромные желтые глаза. Скинув туфли у порога, Анна прокралась на кухню, Каспер поплелся за ней, старательно зевая, но это не произвело должного впечатления на хозяйку, и он прочно обосновался у своей миски, всем своим видом показывая, что уже скоро, практически сейчас, его настигнет голодная смерть. И он, бедный, так и останется лежать застывший, у чисто вылизанной тарелочки.

– Вымогатель, – шепотом укорила Анна, но свежего корма все-таки насыпала. Каспер немедленно с энтузиазмом захрустел, в поддержку своей версии о несчастном голодающем животном.

Чаще всего, особенно при посторонних, Касперу удавалось убедительно разыгрывать из себя обыкновенного глупого кота, у которого на уме сплошные глупости вроде мышей, вкусной еды и соседских кошечек. Но это было сплошным притворством. Каспер был здоровенным, угольно-черным персом-переростком, под свалявшейся шкурой которого таились неуемные жизненные силы. Его шерсть, несмотря на использование самых лучших кошачьих шампуней и кондиционеров, больше напоминала один большой колтун. Его морда выглядела так, будто на нее наступил по меньшей мере мамонт. Впрочем, это как раз являлось признаком персидской породы, о чем Каспер никогда не забывал, как и о том, что он – ведьмин кот: когда он шествовал по улице, даже злые дворняги с визгом прятались по кустам.