Сьюзан О'Киф - Чудовище Франкенштейна

Уинтерборн пожал плечами и виновато улыбнулся.

— Зная всю эту семейную историю, я готовился ко встрече с шурином.

Едва их маршрут был определен, Маргарет отправила его Уолтону. Все эти годы брат редко отвечал на ее многочисленные письма, и когда он все же откликнулся, сестра была вне себя от радости. Уолтон был лаконичен: «13 сентября. Китобойный музей под Майнцем. В 3 часа. Ждать не буду. Если цель ускользает, я должен следовать за ней».

«Что за ахинея? — подумал Уинтерборн. — Киты в Майнце?» Маргарет плакала от счастья, так что он промолчал.

Уинтерборны должны были приехать двенадцатого числа в Мангейм: они без труда могли заскочить на денек в Майнц и прибыли туда поздним утром. Уинтерборн нерешительно спросил про китобойный музей. Как ни странно, он действительно существовал. Разбив отцовское сердце, один местный мальчишка сбежал из дому на корабле. Двадцать лет спустя он вернулся капитаном с целой грудой сувениров. Отец так обрадовался встрече, что построил небольшой музей, где выставил трофеи своего сына.

— Киты на Рейне! — проворчал Уинтерборн.

Вопреки ожиданиям, его пленила экспозиция музея: штурвал и компас, макет капитанской каюты, гарпуны и страшные ножи, вельбот с поднятыми веслами — хоть сейчас выходи в море, резные безделушки и серая амбра, ну и самый ценный предмет коллекции — китовая челюсть, откуда не выдернули ни единого зуба на украшения. На стенах висели карты, рисунки кораблей, сделанные сыном, портреты жены, которую он любил с ранней юности, и их многочисленных детишек.

Уинтерборн уговаривал Маргарет тоже заглянуть в музей. Но она боялась, что если Уолтон не увидит ее у входа, то не станет искать, и поэтому осталась на улице. Уинтерборну даже пришлось принести еды из ближайшего кафе, чтобы она подкрепилась.

Уолтон явился на закате. В памяти Уинтерборна они теперь навеки связаны: раскаленный шар над горизонтом и мужчина с горящим взором, словно воспламенившимся от этого шара. Произошло трогательное знакомство, раскаленный шар закатился, и Уинтерборн увидел перед собой вовсе не аскета, а неопрятного бродягу в поношенной одежде.

За обедом жена не спускала глаз с брата. Она всегда была крайне брезгливой, но тут положила его грязную руку себе на колени и время от времени прижимала ее к щеке. Поведение Маргарет расстроило Уинтерборна еще больше, чем сам Уолтон. В душе жены распахнулась дверь, и он не знал, как теперь ее захлопнуть.

— Где сейчас это существо? — спросила она.

Несмотря на худобу, Уолтон был обжорой. Пока Маргарет держала его за одну руку, другой он рыскал по всем тарелкам, выбирая лучшие куски.

— Час добираться, — ответил он с набитым ртом.

Маргарет испугалась:

— Так мы в опасности?

— Нет, он упал в овраг и не может выбраться. Я пытался пристрелить его сверху. Ведь если спрыгнуть вниз и вступить в схватку — это верная гибель. Потому-то я и дожидаюсь.

— Чего? — спросил Уинтерборн.

— Подходящего плана. Пока я раздумываю, пара человек караулит овраг. Я пообещал заплатить им по возвращении. Конечно, мне понадобятся деньги.

— Ну конечно, — прошептала Маргарет, довольная тем, что могла помочь брату.

Уинтерборн рассердился. В угоду жене он уже погасил оставшиеся долги, которых наделал Уолтон из-за своей неудачной арктической экспедиции.

— Когда вы поймаете этого беднягу, вы передадите его властям?

— Нет, сэр, я убью его, как и поклялся своему брату.

Это встревожило Уинтерборна, но он не знал, как выразить свои опасения. Зато спросил Маргарет:

— У тебя есть еще один брат?

— Он имеет в виду Виктора Франкенштейна, своего брата по духу, — нетерпеливо ответила она. — Он был создателем этой твари, и Роберт спас его во время путешествия к полюсу. Я же объясняла тебе сто раз, с тех пор как мы женаты.

— И впрямь. Но скажите, Роберт, — Уинтерборн решил подловить его, — почему создатель, обязанный нести основную вину, стал вашим другом и собратом, а существо, появившееся на свет не по своей воле, превратилось в вашего заклятого врага?

В этот момент я отвернулся, сделав вид, будто любуюсь одной из статуй вдоль белых гравийных тропок. «Творец несет больше ответственности, нежели его творение». Уинтерборн вселил в меня надежду, будто я мог довериться ему, обрести сочувствие и понимание.

— И что же ответил ваш шурин?

— Что его друг стремился лишь к благу, но случайно создал чистое зло. Едва осознав это, он отказался от своей полностью устроенной жизни и пустился в погоню за тварью, точь-в-точь как сам Уолтон. Я поступил бы точно так же, если бы увидел ее хоть раз, — Уинтерборн отвел взгляд. — Признаться, мистер Оленберг, мне неловко повторять его слова.