Ольга Грибова - Омут

Я посмотрел на брата и понял, что хочу все ему рассказать. Возможно, он мог бы помочь разобраться в происходящем. Этот сон действительно напугал меня. Дело было даже не в том, что мне приснилась Эмми, — такое случалось и раньше, правда, нечасто. Просто именно этот сон оказался чересчур правдоподобным. До сих пор я ощущал сырость того места, а голос Амаранты, зовущей на помощь, продолжал звучать в голове, и я серьезно опасался, что от него будет не так-то просто избавиться.

— Ты прав, — вздохнул я, присаживаясь рядом с Димой, — мне действительно приснилась Эмми. Она просила меня о помощи.

— Думаешь, ей угрожает какая-то опасность? — вместо того чтобы постараться убедить меня в том, что это был всего лишь сон, спросил Димка.

— Не знаю, — пожал я плечами и нахмурился. — Но то, что я видел, очень походило на правду.

Дима оглядел меня с головы до ног и произнес:

— Это все тенгу. Он навеял воспоминания о ней, вот тебе теперь и снится всякая чертовщина.

Голос брата был таким спокойным и уверенным, что мне сразу стало легче.

— Ты правда так думаешь? — спросил я с надеждой, пока он укладывался в свою постель.

— Нет, — спокойно произнес брат, отворачиваясь к стене, — но ведь именно это ты и хотел услышать.

Ошарашенный его словами, я не нашелся что ответить. Димка уже через пару минут заснул, а я все еще сидел и думал над тем, что он сказал. Конечно, я хотел услышать от него именно эти слова, но зачем было говорить об этом вслух? Иногда Дима своей непосредственностью просто ставил меня в тупик. Нет бы помочь, так он еще больше разбередил и без того кровоточащие раны.

Выходило, что если мне действительно просто-напросто приснился сон, то он имел глубокие подсознательные корни. А что делать в том случае, если это было видение, я и вовсе не знал. Что, если Амаранта на самом деле нуждается в моей помощи? Где мне ее искать и надо ли вообще это делать? Ломая голову над подобными вопросами, я незаметно для себя заснул. Больше этой ночью мне, слава богу, ничего не снилось.

На следующее утро я проснулся позже обычного, что было неудивительно, учитывая, как прошла ночь. Отвернувшись от окна, с удивлением заметил, что Димы нет в постели. Неужели брат встал раньше меня? Это было совершенно необычно, и я не знал, что и думать. Дима сидел за столом, и я не удержался от вопроса:

— В чем причина ранней побудки?

— Если ты считаешь, что пол-одиннадцатого — это рано, то знай — я просто выспался, — не отрываясь от монитора ноутбука, ответил брат.

— Пол-одиннадцатого? — пробормотал я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Я привык, что в последнее время всегда просыпаюсь не позже девяти, и позднее пробуждение было в новинку. Но думаю, мой усталый разум заслужил этот отдых.

Не успел я встать с кровати, как в номер зашел отец с неизменным пакетом гамбургеров и кофе. С такими завтраками наш холестерин скоро зашкалит.

— Доброе утро! — поздоровался папа, и я заметил, что от его вчерашнего недовольства не осталось и следа. — Завтракать будешь?

— Да, только в душ схожу, — ответил я по пути в ванную комнату.

Сегодняшнее отражение выглядело чуточку лучше, но все еще было немного бледновато. Придирчиво осмотрев себя в зеркало, я остался более или менее доволен результатом: высокий и стройный шатен из числа тех, что обычно нравятся женщинам; лицо с правильными чертами, навевающими мысли об английских аристократах или греческих героях (кому что ближе). Черты лица я унаследовал от матери, а широкие плечи и узкие бедра достались от отца. У меня были такие же, как у мамы, каштановые волосы и карие глаза, а отец и брат — блондины с голубыми глазами, этакие классические арийцы (правда, непонятно, оттуда это все взялось в нашей чисто славянской семье). В принципе, я мог бы быть вполне доволен своей внешностью, если бы из-за нее мне не приходилось зачастую становиться объектом пристального внимания. И хотя по природе я никогда не был стеснительным, такое отношение посторонних людей, особенно женского пола, часто ставило меня в неловкое положение.

Убедившись, что сумасшедшее выражение покинуло лицо, я успокоился. В комнате ждали завтрак и семья, так что я поторопился назад.

— Когда уезжаем? — спросил Дима, как всегда даже не потрудившись прожевать очередной кусок бутерброда.

— В обед, — ответил отец.

Я удивленно посмотрел на него. Обычно, окончив одно дело, мы еще некоторое время задерживались на месте. Для этого есть две причины. Во-первых, надо убедиться в том, что монстр действительно мертв, а во-вторых, нам тоже иногда нужен отдых, и именно в такие редкие перерывы между делами мы могли им насладиться. Я не удержался от вопроса: