Джен Берк - Посланник

— Среди прочих языков, — рассеянно ответил он.

Ее смех вывел его из задумчивости, и он улыбнулся.

— Знаешь, это одна из способностей, которыми наделены собаки. Наши слова не имеют для них значения. Для самых умных даже тон не важен. Они понимают жесты, выражение лица и то, как мы себя ведем. Наверное, еще улавливают запах эмоций. Есть старая поговорка: «Собаку не обманешь». Я считаю, что это очень верно.

— О, значит, тебе приходится быть честным с Призраком.

Тайлер выпрямился.

— И я не сомневаюсь, что он абсолютно честен со мной.

Аманда замолчала, и он обнаружил, что она, не скрываясь, разглядывает его и пытается понять, что он собой представляет.

— Хотела бы я знать… — начала она.

— Что?

Аманда набрала в грудь воздуха.

— Насколько я понимаю, ты работаешь с людьми, переживающими какое-то горе.

— Нет… не профессионально, — осторожно проговорил он. — Просто я пытаюсь помочь тем, кто стоит на пороге смерти, и их близким.

— Ты планируешь вернуться в хоспис?

— Да, сегодня днем.

— Возьми меня с собой.

— Я не уверен…

— Пожалуйста!

Тайлер приподнял одну бровь.

— Это не то место, где предпочитают бывать большинство людей.

— Я не знаю, сможешь ли ты понять… больше всего на свете… — Аманда сделала глубокий вдох, словно пыталась призвать на помощь всю свою отвагу. — Я хотела бы быть полезной.

Он думал было ответить что-нибудь легкомысленное, но увидел, что она совершенно серьезна, и спросил:

— В каком смысле?

— Я хочу иметь какую-то цель, приносить пользу, а не жить, как саранча.

Тайлер улыбнулся.

— Саранча? Что-то я не заметил, чтобы ты пожирала все на своем пути.

Аманда рассмеялась и покачала головой.

— Хорошо, давай посмотрим, сколько времени ты тратишь на магазины, — сказал он.

— Немного, — призналась она.

— Машина у тебя надежная и безопасная, но не новая.

— Верно.

— Не хочу совать свой нос в твои финансовые дела, но у меня сложилось впечатление, что при желании ты могла бы разъезжать в «роллс-ройсе» с личным шофером.

— Могла бы. Я владею доверительной собственностью. Мне не пришлось работать ни одного дня в своей жизни и никогда не придется. Меня беспокоит мысль о том, что я могу отнять работу у кого-то, кто в ней нуждается. Я сказала, что не хочу быть саранчой, потому что я пользуюсь урожаем, который вырастили другие люди, — деньгами, заработанными моим прадедом и дедом.

— Не твоим отцом?

Она оглянулась, и он подумал, что она что-то услышала. Он тоже обернулся, но рядом никого не было.

— Отец был не слишком серьезным человеком, — сказала она. — Ты же видел фотографию. Он и мама были красивыми людьми, душой любой компании, в которую их приглашали… а их приглашали все. Они летали на частных самолетах на другие континенты, чтобы принять участие в каком-нибудь празднике. — Аманда помолчала. — Обычно они объединялись с родителями Брэда и Ребекки. Две роскошные пары, полные жизни и веселья. Когда я родилась, они, наверное, подумали, что кто-то поменял детей в родильном доме. — Она посмотрела на него. — А твои родители живы?

— Нет. Это у нас общее — у тебя, Рона и меня.

— Расскажи мне о них.

— О моих родителях?

Девушка кивнула.

Тайлер хотел было преподнести ей историю, которую он обычно рассказывал. Она состояла из целого набора полуправд, не дающих любопытным возможности задавать новые вопросы.

— Я не знал свою мать, она умерла во время родов, — ответил он вместо этого.

— О!

— Мы с отцом не слишком часто виделись до того, как я уехал из дома. Тогда я не понимал… думаю, надеялся, что смогу проводить с ним время в дальнейшем, но этого не случилось.

— Мне жаль…

Тайлер покачал головой.

— Не стоит. Я понял, что боль со временем отступает, а вот сожаления остаются надолго. И то, что ты мог бы сказать тем, кого любил. — Он помолчал, а потом спросил: — Ты скучаешь по родителям?

Он попытался прочитать выражение, появившееся в ее глазах, когда он задал свой вопрос, — что-то похожее на удивление. Ему стало интересно, что это означает.

— Если быть честной до конца… — проговорила она. — Дело в том, что с ними всегда было непросто жить. Взрослые считали, что они потрясающие. Но мне, их дочери, они не казались такими уж замечательными. Родители много пили. Кроме того, они так безумно любили друг друга, что, как мне представляется, у них почти ничего не оставалось для меня. Они редко бывали дома, постоянно куда-то уезжали, а меня вырастили няньки, которые все время менялись. Ни одна из них не могла выдержать карнавальную атмосферу нашего дома больше двух лет подряд. Наверное, это звучит невероятно, но, несмотря на все это, я любила их, знала, что и они меня по-своему любят, и я очень жалею, что не могу поговорить с ними.