Елена Чернышева - Ремиссия

— Сережа… Все люди когда-нибудь…

— Но ты не умирай! Пожалуйста! — перебивает отца Сережа. — Не умирай!

С кухни прибегает Надя, сжимая в руках вымазанную салатом ложку.

— Что случилось, мальчики?

— Да вот… Сережа расстроился. Увидел фотографию бабушки и расстроился, — растерянно говорит Олег, прижимая к себе рыдающего сына.

Надя садится на диван рядом с ними, принимается гладить Сережу по спине.

Входит Мария Петровна.

— Ох, Сереженька! Что случилось? Детка…

Сережа, все еще всхлипывая, отстраняется от отца. Вытирает слезы. Надя и Олег молчат. Мария Петровна всплескивает руками… И скрывается на кухне.

Олег, Надя и Сережа сидят за столом, накрытым уже для чая. Мария Петровна вносит огромный, красивый «наполеон».

— Какой тортик! — восхищенно восклицает Сережа.

— Мария Петровна, вы волшебница! — вторит Надя.

— Ох, тетенька! Как давно я не ел твоего «наполеона»! — с улыбкой говорит Олег и помогает установить торт на подставку. — Ну, кто разрезает? Может, Сереже доверим?

— Нет, пап… Я боюсь, — смущенно отвечает Сережа.

Все смеются. Олег берет тонкий нож с костяной ручкой, заранее положенный возле подставки и, хищно оскалившись, принимается крутить его в руке, словно ниндзя из боевика, угрожающий противнику. Наконец, вонзает нож точно в середину торта. Сережа издает восторженный вопль. Олег медленно, изображая свирепость, разрезает торт на аккуратные треугольные кусочки.

— Ой, Олежек, а я ведь и не спросила: тебе можно торт-то? — всполошилась вдруг Мария Петровна.

— Можно, тетенька. Мне теперь все можно, я уже совсем здоровый человек.

Надя подает ему тарелки, он раскладывает. Мария Петровна наливает чай.

— Олег надкусывает свой кусок:

— Оу! Вкус, знакомый с детства!

— Тот самый торт? — со смехом включается в игру Надя.

Тот самый… — сглотнув, хотел было ответить Олег, и вдруг согнулся пополам от пронзившей его боли. Блюдечко с тортом выпало из его руки.

— Олег! — вскрикнула Надя.

— Папа! Папа! — вскочил Сережа.

Олег, скрючившись, свалился со стула на пол, под стол. Боль была так сильна, что в первые мгновения он даже не мог кричать, только немо разевал рот, как рыба. Но потом его вырвало кровью и он закричал… Он кричал, корчась на полу, полускрытый скатертью. Надя и Сережа упали на колени рядом с ним, Мария Петровна склонилась, опираясь на стол.

— Олег!

— Олежек, миленький!

— Папа! Папочка! Не умирай! Папа, не умирай!

Олег, крича, корчился на полу.

— Я вызываю «скорую»! Потерпи, вызываю «скорую», — пробормотала Надя, схватила в охапку упирающегося, орущего Сережу, и выволокла его в коридор, ногой захлопнув дверь в комнату.

Мария Петровна, дрожа, склонилась к Олегу, попыталась погладить его по голове, но Олег, встав на четвереньки, принялся извергать потоки кровавой рвоты. Казалось даже странным, что столько крови может выходить из человека, а он продолжает жить и кричать… На ковре расползалась лужа темной крови. Олег осмысленно, с ужасом смотрел на этот кровавый поток.

— Папа! Не умирай! Не умирай! — доносились из коридора истерические крики Сережи. — Папочка, миленький, не умирай!

Эти крики донеслись до Олега сквозь ослепляющую и оглушающую боль, он с усилием поднял голову, посмотрел в заботливое лицо Марии Петровны… И, пользуясь кратковременным перерывом между приступами рвоты, прошептал окровавленными губами:

— Возьми другого вместо меня… Возьми тетю Маню!

— Олежек, о чем ты? — успела спросить Мария Петровна, как вдруг лицо ее исказилось, глаза закатились, рот скривился… Она хотела что-то сказать, поднесла руку к голове — и рухнула, как подкошенная, рядом с Олегом.

Олег тяжело перевел дыхание. Нового приступа рвоты не последовало, и по выражению облегчения, разлившемуся по его лицу, было видно, что боль внезапно отпустила его. Он вытер пот и кровь с лица. Сел, привалившись к ножке стула, закрыв глаза.

— В комнату заглянула Надя:

Олег, «скорая» уже… Боже мой! Мария Петровна! — Надя бросилась к лежащей женщине. — Мария Петровна! Олег! Олег!

— Ей стало плохо, — прошептал Олег, не открывая глаза.

— А ты как?!

— А мне полегчало…

Олег в окровавленном свитере лежит на диване. Мария Петровна — по-прежнему на полу. Рядом с ней — Надя и два сотрудника «скорой помощи» в синей форме. Один стоит на коленях, слушает грудь пожилой женщины через стетоскоп. Потом снимает стетоскоп. Поднимается с колен.