Пётр Михеев - Психология греха

- Психиаторша, неужели ты настолько глупа? – удивился Шейн. – Я-то думал, что тебе должно быть предельно ясно, что мы хотели избавится от Хаумеи. Идеальнее места не найти.

- Ты не понял. Зачем ты здесь, Шейн? – повторила Виктория. – Я понимаю мотивы Церуго. Но что тебе с того? Что он предложил тебе взамен?

Шейн медлил с ответом. Он продолжал смотреть в никуда, потом перевёл свои пустые глаза. Под ними чётко вырисовывались мешки. «Интересно, - подумала Виктория, - а как выгляжу я?». Парень уставился на Викторию словно изучал каждую царапинку, каждый синяк, которые мог увидеть. Затем он сунул руку в карман и достал оттуда стальной кол:

- Что это? – совершенно серьёзно спросил он.

- Железный кол, - озадаченно ответила Виктория. Это что, шутка?

Шейн в сердцах кинул кол в центр поляны:

- Значит, я ошибься. Как же я ненавижу...

-...эту жизнь! – закончил он предложение подростковым голосом. Виктория даже не сразу поняла, где находится. Она больше не сидела на скамье, но на одноместной кровати в мальчишеской комнате. Напротив, спиной к кровати, сидел на коленях тёмноволосый парнишка и кланялся, как показалось Виктории, шкафу:

- Прости меня, прости, Всевышний! - скороговоркой бормотал он. – Ты ведь знаешь, я каждую ночь послушно приносил тебе жертву. Но такая ситуация! О чём я только думал! Они сейчас придут и заберут всё! Я извиняюсь, Всевышний, от всего сердца извиняюсь, но, пожалуйста, не карай меня. Ведь если бы всё зависело от меня, то я бы оставил так, как есть. Но родители...

- Шейн! – послышалось за дверью. Человек, которому принадлежал голос, был явно не в духе.

Виктория внимательно наблюдала за парнем. Новое видение. Шейн был не старше Церуго, когда тот неудачно отдыхал в лагере. Но к кому Шейн обращался? Неужели к шкафу? Пока что женщина не улавливала смысла.

- Во всём виноват мой друг, - злостно оправдывался Шейн. – Он показал мне свой новенький дорогущий нож, а потом сам же забыл у меня дома. Несколько дней он не вспоминал о нём, и как назло, обратил внимание на пропажу только тогда, когда я уже принёс тебе жертву! Не могу же я теперь отдать этот нож, верно? Он звонил, спрашивал меня, а я сказал, что у меня ничего нет. Он, гадёныш, сразу пожаловался своим родителям! А они в свою очередь, рассказали про нож моим. Теперь они придут, и всё узнают! Всевышний, как быть?

Шаги за дверью приближались. Мужской голос снова громко повторил имя мальчика.

- Всевышний, ты уверен? Забрать нож? А как же всё остальное? Понятно. Всё понятно. Да, когда всё уляжется, я принесу тебе дары стократ ценнее, чем сейчас. Я никогда не забуду, что только благодаря твоей милости я ещё жив. Я не подведу тебя, Всевышний...

Мальчик осторожно приоткрыл дверцу шкафа и, достав из него нож, тот же самый, который Виктория забыла в ресторане, спрятал его под одеждой. И успел вовремя: дверь отворилась и в комнату вошёл разъярённый отец:

- А ну, признавайся, где нож?

- Какой нож? – удивлённо переспросил Шейн.

- Со мной эти игры не пройдут! Какой позор! Двигайся! – отец без труда рукой отодвинул Шейна от шкафа и полностью распахнул её дверцу.

Виктория никогда не видела такого. Как только дверца распахнулась, оттуда на пол посыпались разные вещи: деньги, карточки, какие-то фигурки, всякие украшения, с треском разбилась красивая вазочка... Внутри не обошлось без испорченной еды. Чего внутри шкафа только не оказалось! Виктория удивилась, откуда у молодого Шейна накопилось столько вещей, но по взгляду отца, поняла, кому на самом деле всё принадлежало. Что-то из выпавшего было собственностью Шейна. Но большинство вещей некогда пропали из дома, или у других людей, причём так искусно, что никто не заметил; а если и замечал пустое место, то слишком поздно, чтобы вспомнить, что его заполоняло.

- Шейн, - тяжело и громко дыша вымолвил отец, - ты не представляешь, как сильно ты вляпался. Тебя ждёт такое наказание... Лучше начинай придумывать оправдание прямо сейчас!

А Шейн, юноша, снова сидел на коленях и кланялся шкафу:

- Всевышний, пожалуйста, не гневайся на моего отца. Он глуп и не понимает, что натворил. Сохрани ему жизнь. Я обещаю, я и за него принесу тебе жертвы. Только не трогай мою семью! Я всё улажу, честное слово, всё улажу...

Шейн Аваритон. Обыкновенный мальчик, если бы не одно его отклонение. Шизофрения. Именно этот диагноз был поставлен ему Кингом. Именно Кинг взял на себя ответсвенность за лечение мальчика.

Виктория начала узнавать подробности о проблеме Шейна. Его фанатизм стал развиваться задолго до того, как отец нашёл старые вещи. Свои истоки болезнь Шейна брала ещё в раннем детстве, когда страх перед темнотой достигал огромной силы. Каждая ночь была для мальчика серьёзным испытанием. Весь отрезок времени, который нужен был, чтобы заснуть, Шейн дрожал в темноте, ожидая прихода монстра, который съест его. Такой нелепый страх, но до чего он довёл. Страх всё глубже подкрадывался в мозг мальчика, заставляя его поверить в то, что монстр существует на самом деле и живёт в шкафу. Монстр, всемогущий монстр, который сохранил жизнь мальчика только потому, что ждал, когда тот достигнет нужного возраста и станет приносить ему жертвы. Шейн послушно верил. Он верил, что его иммунитет не вечен, и через какое-то время он действительно стал носить всякие вещи в шкаф – каждый день по одной. Таким образом, он удовлетворял «Всевышнего», запасаясь новым днём жизни, где он должен был искать новое пожертвование.