Крис Картер: Кровавый ветер

А теперь Они снова за него взялись. Проверяют, чего он стоит. Отвлекают, надеясь, что он допустит промах в одном из порученных ему дел. А защитить его могут только Скиннер, если, конечно, захочет, и «теневые» друзья.

— Надо было сказать, что это русский! — шепнул он, обращаясь к двери.

И рассмеялся.

Дверь распахнулась. От неожиданности Малдер чуть не свалился со стула. На пороге стоял Бурнелл.

— Малдер, кто может знать древнегреческий? — с мрачным видом спросил он.

Малдер пожал плечами:

— Не знаю. Надо думать, древние греки. Бурнелл моргнул и прошел в кабинет как раз в тот момент, когда из вентиляционной отдушины потянуло наконец холодным воздухом. Он было собрался закрыть за собой дверь, но передумал и засунул руку в карман.

— Священники, вот кто! Семинаристы. Преподаватели семинарии. Проповедники. — Свободной рукой он ослабил галстук. — В общем, Малдер, люди, которые изучают Библию.

Малдер вежливо выслушал и решил, что дополнять перечень преподавателями иностранных языков, археологами и Бог еще знает кем, пожалуй, не стоит. Не говоря уже об эмигрантах, получивших образование в Греции. Или филологах, искусствоведах и лингвистах. Бурнелл явно прорабатывает новую версию, и сбивать его не следует.

— Я все думаю, — продолжал агент, постукивая пальцем по картотечному шкафу. — Ты был прав: это греческий. Как же я сам не додумался! А вот насчет имени ты ошибаешься.

Малдер не спеша выпрямил спину, подобрал ноги и поднял голову.

— Вот как? — прищурившись, спросил он.

— Когда я учился в колледже, я вступил в братскую общину.

— Я бы на твоем месте выбрал женскую.

Бурнелл посмотрел на него с таким недовольством, что Малдер не выдержал и поднял руку, давая понять, что просит прощения.

— Ну ладно. Ты был членом братства. Какое это имеет отношение к…

— Оно называлось «Альфа Хи Ро». — Бурнелл вытянул вперед правую руку: на безымянном пальце красовался массивный золотой перстень с печаткой и граненым рубином в центре. Он подошел поближе, чтобы Малдер смог как следует его разглядеть. — Видишь надпись, Малдер?

Увидев три заглавные буквы, Малдер затаил дыхание.

Бурнелл опустил руку.

— Хи Ро. Это символ Христа, Малдер! — с ликованием в голосе изрек он и возбужденно взмахнул рукой. — Вот что он вырезал: Хи Ро. — Он кивнул и хлопнул рукой по бедру. — А его жертвы вовсе не проститутки. Не все так просто! Ну а что касается того дома на ферме и самой фермы, то что-то в них есть… какая-то связь, которая религиозному фанатику могла показаться… ну я не знаю… кощунственной, что ли.

Малдер откинулся на спинку стула.

— Черт меня побери! — В его глазах читалось неподдельное восхищение.

Бурнелл улыбнулся, потер ладони и, взглянув на вентиляционную отдушину, заметил:

— Старик, здесь холодильник, да и только. У тебя полетел термостат, да? — Он подошел к двери и, взявшись за ручку, помедлил.

Малдер заметил, как у него напряглись и расслабились плечи.

— Спасибо тебе, Малдер. Кроме шуток! По правде сказать, если бы не ты, то даже и не знаю, догадался бы я, что это греческий… У меня это кольцо сто лет, а я на него ни разу даже и не посмотрел как следует. Хорошо, что пару дней назад отдал его почистить, и сегодня утром, когда надел… Понимаешь, меня как озарило! Мне даже показалось, что я вижу его в первый раз.

Бурнелл помолчал, словно собираясь сказать что-то еще, но передумал и, кивнув в знак благодарности, закрыл за собой дверь.

А Малдер еще долго сидел не шелохнувшись…

Сняв шляпу, шериф Чак Спэрроу промокнул рукавом лысину, после чего водрузил шляпу на место, низко опустив поля.

— Ну, что скажешь? — слабым голосом спросила стоявшая рядом женщина. (Вид у нее был такой, будто ее вот-вот вырвет.) Спэрроу молча покачал головой. У него было только два соображения: либо кому-то взбрело в голову отточить свое мастерство дубления кожи, либо здесь поработала одна из этих чертовых сект, окопавшихся в горах. В любом случае не надо быть нейрохирургом, чтобы понять — потрудились тут на славу.

Они стояли у маленькой пещеры, к западу от одинокого пологого холма, что в трех километpax от ранчо Хэтч. Перед входом лежали останки вола, кишащие муравьями и мухами.

— Что скажешь, Чак?

— Ни черта не пойму, Донна! Женщина была высокого роста, в сапогах, мешковатых джинсах и мужской рубашке большого размера, скрывавших фигуру. Короткие каштановые волосы зачесаны за уши, на правой руке массивное серебряное кольцо. Свой джип «чероки» она оставила на обочине метрах в пятидесяти, рядом с патрульной машиной шерифа.