Крис Картер: Падший ангел

— Что с тобой, Малдер, тебе плохо?

— Нет, просто меры безопасности, установленные полковником Хендерсоном.

— У тебя голова…

— Ничего-ничего, уже проходит…

— Он не имел права физически воздействовать на агента ФБР!

— Солдат, что меня треснул, ни о каких таких правах не слышал… — Малдер поднял локти и сделал два-три разминочных упражнения. Суставы отозвались легким похрустыванием. — Нет-нет, мне пока действительно нечего сообщить.

— Попробуй объяснить это шефу секции Мак-Графу, — сказала Скалли. — Ты его помнишь? Ну вот, пойди к нему и объясни. Он уже выступил с требованием полного расследования твоих похождений. Рапорт Хендерсона он получил и дал ему ход. Рекомендуются самые строгие меры. Он хочет закрыть проект «Секретные материалы» и заодно, кстати, — чтобы тебя выгнали из ФБР…

— Ну, подумаешь, тоже мне новости. Скалли почти закричала:

— Я не понимаю тебя, Малдер!.. Как так можно! Почему ты всегда работаешь не по протоколу? Почему игнорируешь юрисдикцию, правила, наконец, которые обязательны для нас всех?..

— Потому что я знаешь что видел? Вот! Меня даже близко не подпустили к этому контейнеру, который якобы сошел с рельсов. Если, разумеется, это был контейнер…

— Это и не был контейнер, — запнувшись, сказала Скалли. — То, что ты видел, это не токсические отходы, случайно пролившиеся на землю. Но это и не было НЛО из галактики, как ты считаешь…

— Я пока ничего не считаю.

— Не надо хитрить — со мной…

— Ну хорошо, хорошо, — сдерживаясь, сказал Малдер. — Я весь внимание. Итак, что это было?

— Это был сбитый ливийский военный самолет с ядерной боеголовкой. Да-да, с настоящим ядерным оружием на борту. Теперь ты понимаешь, почему здесь именно Хендерсон?

Малдер усмехнулся.

— Ливийский самолет над Соединенными Штатами? Ерунда! И он, незамеченный, пересек океан и добрался до Таунсенда? За кого ты меня принимаешь?

— Там зарегистрирован уровень радиации средней величины, говорящий о том, что обшивка боеголовки дала трещину. Происходит непрерывная утечка радиоактивных веществ, Малдер. Чтобы избежать массовой паники и тому подобного…

Он, прерывая ее, поднял руку.

— Стоп-стоп-стоп!.. Ты что, действительно веришь во всю эту историю?

— Эта история, так уж получилось, в высшей степени засекречена.

— В высшей степени засекреченная ложь, как всегда…

Стрекочущий звук вертолета донесся снаружи. Малдер поднял голову и взглядом по потолку проводил невидимую машину.

— Слышишь?

— Да…

— Нет, здесь ищут что-то другое, Скалли.

— Если здесь кого-то и ищут, то скорее всего, пилота, — устало сказала она.

— Ты думаешь, столько народа понабежало бы ради одного какого-то свихнувшегося ливийца? Не смеши меня, Скалли, я все равно в это никогда не поверю… Кроме того, ни один пилот не мог бы уйти живым после такой катастрофы. Я там был, и я видел обломки. — Он на секунду запнулся. — Пилот, говоришь?..

— А может быть, он успел катапультироваться?

Малдер приподнялся и посмотрел на ее слишком яркое для агента ФБР лицо. Слишком много губ и ресниц.

— Что ты там увидел?

— Ничего, — сказал Малдер и снова сел. Вдруг щелкнул пальцами.

— Катапультироваться? — сказал он.

— А, знаешь, Скалли, кажется, это мысль…

Окрестности Таунсенда, штат Висконсин

Район проведения операции «Сокол»

День второй

Раннее утро

Место, обозначенное в лесу нитями лазеров, первые сутки никем практически не охранялось. Трудно было бы объяснить, почему так получилось, но в движении громоздкого армейского механизма, особенно когда в его работе задействованы группы из специальных частей, возникают порой и более странные ситуации. Правая рука не всегда знает, что делает левая, соблюдая субординацию и самые удивительные инструкции. Видимо, нечто подобное случилось и в этот раз. Часовые возле двух красных шнуров, висящих один над другим, поставлены не были. Аппаратура слежения еще не была привезена, развернута и подключена. Наблюдение с вертолетов, барражирующих над лесом, велось эпизодически. И потому абсолютно никто не мог видеть, как нагретый воздух внутри огороженного участка заколебался — заслоился, как будто сдвинулись относительно друг друга вертикальные стекла. Кусты сомкнулись, изломы веток, напротив, разъединились, что-то пшикнуло — паром воды, попавшей на раскаленную сковородку. Сдвинувшиеся узкие полоски стекла как бы соединились в мягкое зеркало. Правда, зеркало это просвечивало насквозь и ничего не отражало, края его смялись, оплыли, затрепетали, миг — и оно крылом тихой бабочки полетело к дороге, несколько мгновений помедлило, пережидая проезжающий грузовик с солдатами, и затем, качнувшись туда-сюда, устремилось на противоположную сторону.