Вперед, вперед, только вперед!
Малдер перекатился по склону, крытому поникшей травой, съехал в неглубокую дренажную канаву рядом с обочиной, прикинул: «Налево? Направо?» — работая коленями и локтями, пополз по ней, и только вздрагивающие верхушки трав отмечали его перемещение.
Окрестности Таунсенда,
штат Висконсин
Район проведения операции «Сокол»
Через десять минут он уже находился на окраине импровизированного военного лагеря примерно на две роты и, выглядывая из-за сосны, наблюдал, как на блокпосте солдат, не выпуская карабина, передает в кабину подъехавшего грузовика какие-то документы:
— Вот здесь распишитесь, сэр! И вот здесь — тоже, пожалуйста, таковы инструкции… — А через секунду, приняв их обратно: — Спасибо, сэр! Можете проезжать, сэр!..
И — короткий приказ-взмах руки:
— Поехали-поехали!..
За блокпостом располагались брезентовые палатки, жавшиеся одна к другой, все натянутые, как по линейке, без единой морщины на пятнистом брезенте. Сразу чувствовался знакомый почерк полковника Хендерсона. Центральная палатка была несколько шире остальных и с бело-синим значком спецчастей на штоке. Малдер лишь поморщился, когда разглядел его. Перед входом застыл часовой с карабином, а немного подальше двое сержантов с насупленными круглыми физиономиями деловито, целиком поглощенные своим занятием, свинчивали автоматы из деталей, разложенных на крышке ящика.
Чувствовалось, что жизнь идет в напряженном, расписанном по графику ритме.
Впрочем, если присмотреться, ничего интересного.
Нет, оказывается, не совсем так!
Малдер присел.
У командной палатки резко затормозил грузовик, и лейтенант в синей форме, перепрыгнув через борт сзади, отдал честь вышедшему навстречу мужчине — тоже в синем комбинезоне, но без знаков различий.
Это, между прочим, и был сам полковник. Малдер сразу же его узнал: крупное суровое лицо, обветренное и прокаленное солнцем, короткие волосы, шрам, стягивающий кожу от верхней губы к переносице. Фокс еще не забыл, как этот шрам наливается кровью в минуты гнева;
Голос полковника весьма соответствовал его резким чертам:
— Лейтенант, вы опаздываете! Через полчаса окончательно стемнеет. Мы сейчас устанавливаем внутреннюю охрану периметра. Общее собрание всех групп в двадцать два ноль-ноль. Выводите своих людей и прикажите раздать солдатам боевые патроны.
— Боевые патроны? — несколько удивленно переспросил лейтенант.
— Да! У вас что, лейтенант, проблемы с патронами?
— Нет, сэр, но при отправке нам сказали, что это просто учения…
— Ну так вот, — каркнул Хендерсон. — При отправке вам сказали неправильно! С этой минуты вы находитесь в подчинении у меня. Приказ вам понятен?
— Да, сэр!
— Выполняйте!
И он, не обращая больше внимания на лейтенанта, вернулся в палатку.
Брезентовый полог задернулся.
Секунду лейтенант думал, покусывая посеревшие губы, сделал даже шажок по направлению к штабной палатке, но потом, видимо, на что-то решившись, распахнул фургон сзади.
— Сержант Хелтон!
— Здесь, сэр!
— Выводите людей…
— Вылезайте, вылезайте, ребята!.. — загремела команда внутри фургона.
Солдаты в простых зеленых комбинезонах, как яблоки, раскатились по земле. Ботинки бухали и разбрызгивали жидкую грязь. Малдер слышал все это очень явственно, потому что в этот момент уже лежал непосредственно под фургоном. Перебежал он туда, когда машина затормозила у центральной палатки и буквально на долю мгновения закрыла его от глаз охраны.
Теперь требовалось перебраться на противоположную сторону лагеря.
Опять же Вперед, вперед, только вперед!
Осторожно выглянув из-за радиатора, Фокс увидел группу солдат, оживленно о чем-то переговаривающихся — судя по всему, обсуждали, с чего это их перебросили по тревоге в такое место. Проскочить мимо них незаметно было нельзя, Малдер это чувствовал и даже на мгновение замер, преодолевая инстинктивную обреченность. Решение, как всегда, пришло неожиданно. Он поднялся, все еще скрытый брезентовым горбом машины, быстро отряхнул грудь, колени, обтер ладони, осмотрелся — не налипли ли на него мелкие веточки — и, придерживая ремешок внушительного фотоаппарата, деловой энергичной походкой направился в сторону ближайшей опушки. По сторонам он не смотрел, как человек, у которого есть свое дело, и лишь боковым зрением не без злорадства отметил, что солдаты повернули головы в его направлении, оглядели без особого интереса — а с чего им интересоваться? — и, по-видимому, решив, что это кто-то из приданого персонала, снова вернулись к прерванному занятию. На это и был расчет. Разумеется. Человек, свободно разгуливающий внутри лагеря, подозрений вызвать не может.
Читать дальше