Крис Картер - Чудотворец

Кенвуд, штат Теннесси

1983

Гудящее пламя жадно обгладывало умирающий дом — да нет, уже умерший. Остался только остов, черный, чернее ночного неба, костяк, зияющий рваными дырами окон. Рушились перекрытия, лохмотьями облетали изъеденные остатки крыши. Вокруг дома бестолково роились люди. Те, что в форме, бегали и суетились, всерьез считая свою деятельность осмысленной; те, что в обычной одежде, зачарованно глазели на огонь, приподнимаясь на цыпочки, или — счастливчики, не доставшиеся голодному пламени, — лежали и сидели прямо на земле, безразличные к происходящему. Сидели — живые, лежали — мертвые. Безразличие было сходным, ибо оставшиеся в живых еще не успели осознать, как им повезло. Пожар начался настолько стремительно, что жильцы, сбегавшие с верхних этажей, погибли, не добравшись и до второго.

Люди в форме — пожарной, полицейской, форме Национальной гвардии — что-то перетаскивали с места на место, путались в шлангах, гоняли туда-сюда машины и медицинские каталки, ругались, кричали и командовали, не в силах уразуметь, что делать им здесь больше нечего. Разве что попытаться вынести из огня трупы, пока от них еще осталось что-то, пригодное для опознания.

Особенно усердствовал пожилой мужчина в желтом комбинезоне, начальник пожарной службы:

— Скорее, вытаскивайте их оттуда! Мне нужны два человека на левую сторону, не-медленно! А ты куда?

Негр-санитар, пробиравшийся с каталкой к своей карете «скорой помощи», во-просительно уставился на рассвирепевшее начальство:

— Сэр?

— Вон там женщине нужен кислород, — рявкнул тот, чтобы хоть что-нибудь сказать, и набросился на группку зевак, перегородившую путь полицейской машине.

В этой толпе только двое двигались неторопливо, без суеты и страха, не теряя достоинства, а главное — целеустремленно. Круглолицый мужчина, еще молодой, но выглядевший старше своего возраста из-за строгого черного костюма и напряженно-торжественного выражения лица. И худенький мальчик лет восьми, одетый так же строго, но безмятежно-спокойный. Его темные волосы в последний раз стригли давно и довольно неумело, глаза из-под челки смотрели ясно и сосредоточенно. Держа взрослого за руку, он шел, тем не менее, сам по себе, не глядя на спутника и не обращая внимания на окружающих.

Эта необычная пара приблизилась к тому месту, где особняком, словно обведенные невидимой чертой, лежали тела погибших, упакованные в стандартные пластиковые мешки черного цвета. Мужчина присел на корточки, расстегнул «молнию» мешка, раздвинул пошире разошедшиеся края, обнажив обгорелое кровавое месиво: несчастный, пытаясь спастись, неудачно выпрыгнул из окна и угодил в груду горящих обломков.

Мальчик заговорил тоненьким, ломким, но уверенным голосом:

— Сейчас ты встанешь. Поднимись и исцелись по слову Божию и его провозвестника!

Высокопарные слова легко и естественно слетали с губ ребенка. Он без колебаний, без тени смущения или страха возложил руки на мертвеца, не переставая говорить.

Издалека заметив непорядок, подбежал начальник пожарной службы с бранью:

— Эй, ты что делаешь? Ты чего труп лапаешь?

— Поднимись и прими чудо, которое послал нам Господь… — продолжал мальчик.

— Ты что, не понял? Это же покойник. Мужчина в черном костюме загородил пожарному дорогу, не позволяя перебить ребенка:

— Это ты ничего не понял, приятель. Зачем тебе беспокоиться? Ведь мальчик все равно не может сделать мертвецу ничего плохого?

— …Смотрите все, на что способна сила веры, сила, которая отделяет свет от тьмы, сила, которая создает жизнь из смерти. Аминь.

Мальчик наконец умолк и перестал цепляться за труп. Руки, перепачканные кровью и сажей, он сдвинул на пластиковую поверхность, но по-прежнему требовательно смотрел на погибшего. Словно чего-то ждал. Повиновения, что ли?

Пожарный почел за лучшее не трогать этих психопатов, но зрителей, немедленно собравшихся вокруг, следовало разогнать немедленно:

— Так, хорошо! Чего уставились? Спектакль окончен! Всем разойтись! Быстро отсюда!

Распихав зевак, пожилой начальник побежал дальше, по своим бессмысленным человеческим делам.

И не услышал, как тело, обтянутое черным пластиковым мешком, содрогнулось от тяжкого вздоха. Не увидел, как обожженная, обугленная рука — не рука, лапа — приподнялась и сжала хрупкую мальчишескую ручонку.