Стивен Кинг - Круг оборотня

Герман Кослоу — учитель физкультуры в средней школе. Наверное, поэтому он почти всегда разговаривает с сыном таким дурацким голосом, который Марти называет про себя голосом Старшего Товарища. Он также нередко употребляет междометия, типа «Ей-ей!» Все дело в том, что даже само присутствие Марти нервирует Германа Кослоу. Ведь тот уже давно живет в мире физически невероятно активных детей, бегающих, прыгающих, плавающих, играющих в бейсбол. Однако иногда, когда он на время покидает этот мир, ему на глаза попадается Марти, наблюдающий за происходящим вокруг из инвалидного кресла. Вот тогда-то Герман и начинает нервничать, а нервничая, он невольно произносит слова мычащим голосом Старшего Товарища, при этом повторяя без конца «Ей-ей!» и «Трам-там!», называя Марти своим «карапузом» и другими похожими именами.

— Ха-ха, наконец-то ты не получил хоть чего-то, что тебе хочется! — заявляет старшая сестра, когда Марти предпринимает попытку объяснить ей, с каким нетерпением ожидает этот вечер каждый год: огненные букеты в небе над парком, яркие разноцветные вспышки, сопровождающиеся громкими хлопками — БА-БАХ! — эхо от которых долго гуляет между холмами, опоясывающими город. Марти десять лет, а Кэт тринадцать, и она убеждена, что все души не чают в ее брате, и только потому, что он не может ходить. Известие, что фейерверк отменен, приводит ее в настоящий восторг.

Даже дедушка Марти, на которого всегда можно рассчитывать, если нуждаешься в сочувствии, не разжалобился.

— Никто и не думает отменять праздник, малыш, — сказал он с сильным славянским акцентом. Он сидел на веранде со стаканом отличного шнапса в руке и смотрел на раскинувшуюся перед домом зеленую лужайку, полого спускавшуюся к роще, когда внук, выехав из дома сквозь распахивающиеся двери, с шумом подъехал к нему на своем кресле с моторчиком, работающим от аккумуляторов. Как и все остальные жители городка, старик был осведомлен о решении, принятом городскими властями два дня назад, второго июля, — Они всего лишь запретили устраивать фейерверк, — попытался он утешить Марти, — и ты сам знаешь почему.

Марти действительно знал. Это было сделано из-за убийцы. В газетах его теперь называли не иначе как Убийца Полной Луны, и, разумеется, Марти слышал множество историй о нем от своих школьных товарищей, рассказывавших их шепотом на переменке. Многие ребята утверждали, будто Убийца Полной Луны — не простой человек, а некое сверхъестественное создание, возможно оборотень. Однако сам Марти не верит в подобные небылицы: оборотни встречаются только в фильмах ужасов. Он считает, что все убийства — дело рук какого-нибудь сумасшедшего, которого охватывает безумное желание убивать, только когда наступает полнолуние. Что же касается фейерверка, то его отменили из-за идиотского, гнусного комендантского часа , объявленного в городе.

В январе, когда сидишь в коляске перед застекленной дверью, ведущей на веранду, наблюдая за тем, как ветер гонит колючий снег по твердому, хрустящему насту, или, скажем, стоишь перед окном, неподвижный, как статуя, со специальными колодками на ногах, глядя на остальных ребят, взбирающихся с санками за плечами на Райте Хилл, одна только мысль о фейерверке поднимает настроение. Мысль о теплом летнем вечере, холодной кока-коле, чудесных, сверкающих розах, расцветающих в темном небе, огненных колесах и огромном национальном флаге Соединенных Штатов, составленном из бенгальских огней.

И вот теперь они запретили фейерверк… и кто бы что ни говорил, Марти считает, что на самом-то деле под запретом оказался сам праздник — его праздник.

Только дядя Эл, неожиданно прикативший в город незадолго до ланча за лососем и свежим горохом для традиционного семейного ужина, понял его. Стоя босиком на вымощенном плитками полу веранды в одних мокрых плавках, (все остальные члены семьи в это время плавали и дурачились в новом бассейне, построенном у противоположного конца дома) он внимательно слушал все, что говорил ему Марти.

Высказав все, что было у него на душе, мальчик тревожно и нетерпеливо посмотрел на дядю Эла.

— Ты понимаешь, что я имею в виду? Ты понимаешь? Речь идет не просто о каком-то развлечении для калеки, как утверждает Кэти, и не о независимости Америки, о которой толкует дедушка. Ведь это нечестно, когда так долго ждешь чего-то… нечестно со стороны Виктора Боула и тупого городского управления отбирать праздник у людей. Особенно, если этот праздник действительно кому-то нужен. Ты понимаешь?