Геннадий Башунов - Чёрные перчатки

За это Велион и выпил, с радостью ощущая, как чертовски крепкая выпивка начинает бродить в животе, отдаваясь в голову лёгким головокружением. Решив не упускать это состояние, Чёрный могильщик глотнул ещё самогона.

Когда в дверь кто-то вошёл, могильщик, чуть не поперхнувшись, вскочил на ноги. Проглотив набранную в рот выпивку, тотенграбер медленно повернулся к двери. И облегчённо вздохнул: в дверях стояла Зарка, та самая послушница, что дожидалась его в бане. Тотенграбер с тех пор видел её лишь несколько раз да и то мельком, но красноречивые взгляды ведьмочки были заметны даже на расстоянии. И одежды на ней сегодня было не намного больше, чем после бани: полупрозрачная накидка, под которой виднелись ритуальные рисунки, да украшения – ожерелья и браслеты из агатов, замурованных в тёмном янтаре насекомых и фаланг человеческих пальцев.

- Ты хоть предполагаешь, сколько она стоит? – вкрадчиво спросила магичка, покачивая бёдрами приблизившись к Велиону.

- Нет, - честно ответил могильщик и протянул бутыль: – Хочешь?

- Шутишь? – хмыкнула Зарка, принимая бутыль. – Амброзия, - простонала она, глотнув. – На празднике вряд ли будет выпивка такого качества.

- Сочувствую.

- Сочувствовать буду я, когда Марва обнаружит пропажу. Хотя... ты отработаешь, - на пухлые губы ведьмы выползла похотливая улыбка. – Не хочешь подержаться за что-то более округлое?

- Э... хочу... но...

- Слышал, что Марва строго на строго запретила всем послушницам приближаться к тебе? Конечно, она здесь самая... непривлекательная.

- И самая сильная. Она почует.

Зарка гортанно рассмеялась и, глотнув самогона, передала бутыль могильщику.

- Я не какая-то младшая послушница, - сказала ведьма. – Я их... воспитательница, скажем так. Так что скрыть это я смогу. Так ты не против?

- А Йоль?

- В полночь. А рисунки я поправлю... Так ты?..

Распалённый алкоголем и возбуждением Велион буквально сорвал с ведьмы балахон и яростно поцеловал её губы.

- Перчатки сними, - хихикнула Зарка. – Знал бы ты для каких эликсиров этот самогон...

- Уже догадался, - прохрипел могильщик.

- Вот и сними перчатки, подействует лучше...

- Сволочь, - сухо сказала Марва, исподлобья глядя на Велиона, - пьяница. Ты хоть можешь предположить, сколько стола та бутылка?

Могильщик кашлянул и сел на кровати, скинув одеяло.

- Оставила бы что-нибудь подешевле, - пробурчал он, радуясь про себя тому, что Зарка успела уйти ещё ночью.

- Тебе нельзя пить.

- Кто это сказал?

- Я сказала! А, чёрт с тобой, - тяжело вздохнула настоятельница, присаживаясь на край кровати. – Зарка не подвела?

- В смысле? – несколько нервно пробормотал Велион, хрустнув суставами. Что он, мать вашу, делает-то? Опасается обвинений в измене? От кого? Да, дела...

- Думаешь, я не думала, что она до тебя доберётся? – поморщилась Марва. – Потому-то в качестве наказания и оставила здесь с младшими послушницами, досрочно, так сказать. Да и не хотела бы я застукать вас где-нибудь в подвале, а так пока меня не было... К тому же, она отвадила от тебя младших послушниц, иначе ты бы тут уже всех... перебрал.

Велион кашлянул, не зная, что ответить. Не объяснять же сейчас женщине... своей женщине, пусть этот факт его и не очень радует, что его полигамные наклонности обуславливаются длительными периодами воздержания и отсутствием более или менее продолжительных связей. Конечно, Велион слышал о супружеской верности, но... он – вечно странствующий могильщик, ни к чему не привязанный и не обязанный ничему и никому. К тому же, слова всегда остаются лишь словами, а сложившиеся устои являются лишь предпочтительными вариантами поведения и соблюдаются лишь поверхностно. С другой стороны, могильщик был знаком с этим лишь поверхностно и предпочитал не думать об этом, ведя себя так, как то диктовали сложившиеся обстоятельства. И если обстоятельства сложились так, что он находится сейчас в храме полном симпатичных женщин, да не просто женщин, а ведьм, озверевших от эрзаца... Да в этом случае он просто верх благородства!

И, кажется, Марва понимала, что Велион не хочет причинять ей боль, но верность в любом случае оставалась для него лишь набором звуков, не несущих практически никакого смысла.

Но всё равно надо...

- Только попробуй извиниться, - сухо произнесла настоятельница. Велион, уже открывший рот, промолчал. – И если захочешь ещё, делай это так, чтобы я не видела, хорошо? И только с Заркой, ясно?

- Угу...

- А теперь подставляй руку.