Сет Грэм-Смит - Президент Линкольн - охотник на вампиров

Эйб уставился на шляпу, которую сжимал в руках:

— Я не…

— За того, кто сделал меня посмешищем для целого города!

— Милая Мэри, я смиренно…

— Скажите на милость, какой такой муж получится из этого человека? Из человека, который в любой момент может снова неожиданно передумать и вновь покинуть меня! Скажите-ка, мистер Линкольн, какой соблазн может вынудить меня довериться такому человеку?

Авраам поднял глаза.

— Мэри, — проговорил он, — если тебе угодно перечислять мои грехи и недостатки, мы можем простоять здесь целую неделю. Я пришел не затем, чтобы дальше терзать тебя. Я явился только для того, чтобы броситься к твоим ногам и умолять о прощении. Все, о чем я мечтаю, — это прожить с тобой до конца дней и попытаться заглушить ту боль, которую я причинил тебе за последние месяцы. Если мое предложение тебе не по душе, если ты не испытываешь радости оттого, что я здесь, можешь закрыть дверь и быть совершенно уверена, что больше я тебя не потревожу.

Мэри молчала. Эйб немного отступил, ожидая, что в любой момент у него перед носом захлопнется дверь.

— Авраам, я все еще тебя люблю! — вскричала девушка и бросилась ему в объятия.

После возобновления помолвки Линкольн не терял времени. Он купил (разумеется, в кредит) два золотых обручальных кольца в спрингфилдской ювелирной лавке Четтертона. Они с Мэри решили сделать на внутренней стороне колец простую надпись: «Любовь вечна».

Авраам Линкольн женился на Мэри Тодд дождливым пятничным вечером, 4 ноября 1842 года, в доме Элизабет Эдвардс (кузины новобрачной). Свидетелями их клятв стали без малого три десятка гостей.

После церемонии, пока накрывали на стол, мы с Мэри уединились в гостиной, чтобы в тишине насладиться первыми мгновениями семейной жизни. Мы обменялись нежными поцелуями и с некоторым удивлением смотрели друг на друга, настолько необычно для нас было состоять в браке. Необычно и прекрасно.

— Милый мой Авраам, — наконец проговорила Мэри. — Больше никогда не оставляй меня!

Одиннадцатого мая 1843-го Эйб писал Джошуа Спиду:

Спид, какое счастье я испытал за прошедшие месяцы! Моя жизнь — просто чудо. Мэри — самая преданная и заботливая жена, о какой только можно мечтать. И я рад, Спид, очень рад сообщить тебе, что она ждет ребенка! Мы оба вне себя от счастья, а Мэри уже начала готовить дом к появлению малыша! Из нее получится отличная мать! Пожалуйста, немедленно ответь мне, я хочу знать, как продвигается твое выздоровление.

Вечер 1 августа выдался необыкновенно жарким. Воздух из открытого окна не облегчал духоты в комнатушке Эйба и Мэри на втором этаже таверны «Глоуб». Прохожие с любопытством оборачивались, заслышав звуки, которые лились из окна: сначала женские крики, полные боли, а потом — громкий плач.

У меня сын! Мать и дитя пребывают в добром здравии. Мэри держится молодцом. Не прошло и шести часов после родов, а она уже держит кроху Роберта в объятиях и сладко поет.

«Эйб, — окликнула она меня во время кормления, — посмотри, что мы сотворили». Признаюсь, мои глаза наполнились слезами. Ах, если бы этот миг мог длиться вечно.

Роберт Тодд Линкольн (Мэри настаивала, а Эйб придержал язык) родился всего десять месяцев спустя после свадьбы его родителей.

Я порой смотрю на него несколько часов подряд. Прижимаю его к груди, слушаю легкое дыхание. Глажу его восхитительные пухлые ножки. Честно говоря, когда он спит, я вдыхаю аромат его волос; я перебираю его пальчики, когда он тянется ко мне. Я его раб и сделаю что угодно, лишь бы заслужить его улыбку.

Эйб со всей страстью приступил к выполнению отцовских обязанностей. Но два десятка лет, наполненных потерями и похоронами, давали о себе знать. Шли месяцы, Роберт рос, а Линкольна преследовал навязчивый страх: он боялся потерять сына, будь то из-за болезни или воображаемого несчастья. В дневнике он принялся делать то, чем не занимался уже много лет, — торговаться с Богом.

Я лишь хочу увидеть, как он вырастет. Как вместе со своей семьей встанет у моей могилы. Больше ничего. Я с радостью обменяю каждый миг собственного счастья на его благополучие. Я готов пожертвовать своими свершениями ради него. Господи, пожалуйста, пусть его не коснется беда. Пусть горе обойдет его стороной. Если Ты должен кого-то покарать — покарай меня.

Эйб мечтал увидеть, как Роберт достигнет зрелости, мечтал сохранить то счастье, которое обрел в браке, и осенью 1843 года принял нелегкое решение: